Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Т"

1. Стихотворения Л. Мея

Входимость: 1. Размер: 16кб.

Часть текста: французского, с польского языка и других славянских наречий 1 . Отличительное его достоинство состоит в текучести стиха 2 и в верности подлиннику, иногда безукоризненной 3 . Роскошью и негою стиха особенно хороши подражания восточным, из которых лучшее -- "Сплю, но сердце мое чуткое не спит" -- замечено было многими при первом его появлении 4 . Все "Еврейские песни" г. Мея 5 составляют одно целое, выражающее знойную страсть, которой сущность прекрасно может быть определена следующими двумя стихами: Милый мой, возлюбленный, желанный! Где, скажи, твой одр благоуханный? 6 То же самое чувство выражается и в песнях, переведенных из Анакреона. Большая часть из них передана г. Меем очень грациозно, хотя не без изменений, которые иногда зависели, очевидно, от личного вкуса переводчика. Например, не мило ли следующее стихотворение: Ляжем здесь, Вафилл, под тенью, Под густыми деревами: Посмотри, как с нежных веток Листья свесились кудрями! Ключ журчит и убеждает Насладиться мягким ложем... Как такой приют прохладный Миновать с тобой мы можем? 7 Перевод очень близок к подлинному тексту; только вместо ляжем в греческом стоит -- сядем, а слов -- насладиться мягким ложем -- совсем нет... Без сомнения, изменения г. Мея не вынуждены были условиями стихотворного размера: он весьма искусный версификатор, и притом сядем и ляжем совершенно одинаково идут в стих. Переводы Феокрита весьма далеки...

2. Заметки о журналах

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: в нашей литературе, посвященные исключительно педагогическим вопросам: "Журнал для воспитания" и "Русский педагогический вестник". Вопросы о воспитании имеют такую существенную важность и так близки сердцу каждого образованного и благомыслящего человека, что мы предоставляем себе поговорить со временем особо об этих новых журналах. Теперь же ограничимся только общими замечаниями. "Журнала для воспитания", издаваемого А. Чумиковым, вышло до сих пор уже три книжки. Они еще не дают права делать каких-нибудь окончательных выводов о достоинстве и характере журнала; но и по ним уже можно судить, что это предприятие серьезное и добросовестное, а не спекуляция, являющаяся под ученым покровом, на легковерие нашей публики, еще так мало знакомой с педагогическими вопросами. Редакция не делала особенно громких обещаний и даже не назвала в объявлении своих сотрудников; но в вышедших книжках выполняет более или менее удовлетворительно все, что обещала. В них видели мы и общие теоретические рассуждения о воспитании, и частные заметки, касающиеся практических занятий с учениками, и обозрения педагогических сочинений, и биографии известных педагогов, и известия об учебных заведениях, отечественных и иностранных. К сожалению, не все статьи написаны одинаково дельно и не все легко читаются. Между прочим, тяжело изложение в статьях г. Редкина под общим заглавием: "Что такое воспитание?" (во всех трех нумерах журнала). Они так много заключают в себе мыслей истинно полезных и благородных, что жаль было бы, если бы форма их оттолкнула от себя читателей. Для пользы самого дела нужно желать, чтобы г. Редкин избегал в своих статьях отвлеченной витиеватости, равно как и того выспреннего тона, в котором он обращает к родителям и воспитателям свои обличения. Мы замечаем это, будучи вполне уверены, что г. Редкий, доказавший изданием...

3. Черты для характеристики русского простонародья. Страница 4

Входимость: 1. Размер: 43кб.

Часть текста: ближние. Но мы опять приходим именно к этому рассказу и в нем хотим показать разницу воззрений на то, что постыдно и что не постыдно в простом и в так называемом цивилизованном обществе. Надёжа страдает от намеков и насмешек подруг. Надёжа считает себя обесславленною; а между тем, как видно из рассказа, Иван не соблазнил ее, не сделал ей того, что на житейском языке нашем называется "бесчестьем" девушки. Страдает и Иван, и все действующие лица этой истории признают его глубоко виновным, хотя он и не воспользовался любовью девушки. Отчего ж они оба страдают и сокрушаются? Чего им стыдно и тяжело? По нашим житейским понятиям, он ничем не обязан перед ней, она ничем не осрамила себя перед ним и перед людьми, потому что не дала ему ничего сделать над собою неприличного... Да, но понятия простых людей не таковы. Мы знаем, что насчет физической чистоты они не очень даже и заботятся, и мы говорим поэтому, что деревенские нравы очень развратны. Пожалуй, смотрите на это, как хотите, но согласитесь, что в отчаянии Надёжи и Ивана нравственная сторона дела понята гораздо выше и чище, нежели в наших житейских суждениях и привычках. Надёжа знает, что она хоть и сохранила свое физическое целомудрие, но поругана в самых святых, самых задушевных своих чувствах; он тоже знает, что нарушил внутренний мир девушки, отравил ее душевное спокойствие и осквернил святыню ее сердца уже тем, что привлек на ее тайну нескромное и насмешливое внимание посторонних людей. Припомним же и сравним с этой тонкостью и гуманностью чувства грубость какого-нибудь Андрея...

4. * * * ("Синее небо, зеленое поле... ")

Входимость: 1. Размер: 1кб.

Часть текста: * * * ("Синее небо, зеленое поле... ") * * * Синее небо, зеленое поле... В белой рубахе с сохой селянин... Он размышляет о выданной воле, - Здесь, на просторе, с природой один. Знаю я - труд ему весел и сладок... Что же? Смягчилась земля пред сохой? Сил стало больше у тощих лошадок? Иль не печет его солнечный зной? Нет, его поле по-прежнему в кочках, Лошади - клячи, и солнце печет... Но уже зрит он в таинственных почках Воли грядущей живительный плод... 1861

5. Дмитриева А.: Добролюбов - литературный критик. Часть IV

Входимость: 1. Размер: 34кб.

Часть текста: человеком". Если в предыдущих статьях критик относил такого героя только к будущему, то в конце статьи "Забитые люди" облик его вырисовывается более определенно (по цензурным условиям Добролюбов не мог об этих героях революционного действия говорить во весь голос). Критик призывает этих деятельных, "имеющих в себе достаточную долю инициативы" людей глубже вникать в положение, следить за жизнью, ловить каждый факт, намек, указание в печати, использовать, их "как материал для своих соображений", быть неутомимыми пропагандистами своих идей. Именно эти люди должны указать выход из положения забитым личностям. Но главная сила революции -- сам народ, миллионная масса угнетенного крестьянства. Важнейшей задачей литературы, связанной с ее будущим развитием, революционно-демократическая критика считала отражение в литературе жизни крестьянства, создание образов русских простых людей. Тем самым писатели помогут выявить истинный характер народа, его революционные возможности, разбудить его энергию, раскрыть "ту деятельную роль, которая готовится народу в весьма недалеком будущем". Каков характер русского простого человека? Как изображать его в литературе? -- эти вопросы были поставлены самой действительностью в годы революционной ситуации. Давние дебаты западников и славянофилов, одни из которых, по словам Добролюбова,...