Поиск по творчеству и критике
Cлово "QUASI"
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 103кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: поэт и пр. и пр. не имеют претензий на поэтическое творчество: их дело -- перефразировка и пересмеиванье общих мест и всяких нелепостей, забравшихся в поэзию; а гг. Аполлон Капелькин, Апухтин, Крестовский, Лилиеншвагер, Розенгейм, Зорин, З. Тур, Случевский, Кусков, Пилянкевич, Вейнберг, Кроль, Попов и пр. и пр. полагают, наверное, что они, между прочим, горят небесным огнем и призваны поведать миру нечто художественное. Может быть, со временем, они и действительно что-нибудь поведают, так как они все только еще начали свою литературную карьеру на нашей памяти; но мы не хотим заглядывать в будущее, а говорим о настоящем. В настоящем же трудно решить, кому отдать преимущество -- этим ли добродушным юношам, серьезно и искренне творящим свои стихи, или тем господам, которые не занимаются версификациею иначе, как насмех. У тех и других замечаем мы отсутствие душевного жара, недостаток страсти убеждения, много чужого, ничего собственного; те и другие одинаково повторяют зады, те и другие одинаково ненужны, бесполезны, ничтожны. У одних, правда, можно заметить (если очень внимательно и снисходительно всматриваться) порыв к чему-то, желание что-то выразить, хоть и неудачное желание, но все-таки искреннее; но зато у других видно большее уважение к требованиям здравого смысла и значительно меньшая наклонность удаляться от простых понятий и чувств обыкновенных смертных. Притом же последние и тем хороши, что никого не вызывают на эстетическую критику и не повергают в мечтательное настроение духа. -- Словом, мы, по своему личному вкусу, наклонны к тому мнению, что уж если писать стихи, какими в последние годы наполнялись все наши журналы, то уж лучше всего писать их на смех или по крайней мере с примесью иронии. Отчего вдруг такое строгое осуждение нашим...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: ручеек, журчал (22) 100. Ты знаешь град?-- Туда, туда с тобой Хотел бы я укрыться, милый мой! Ученый говорит: тот град славнее Рима(23), Прозаик "сердцем родины" зовет(24), Поэт гласит "России дочь любима"(25), И "матушкою" чествует народ(26). Недаром, нет! Невольно брызжут слезы При имени заслуг, какие он свершил: В 12-м году такие там морозы Стояли, что француз досель их не забыл(27). Ты знаешь град? Туда, туда с тобой Хотел бы я укрыться, милый мой! Достойный град! Там Минин и Пожарский Торжественно стоят на площади (28) 105 . Там уцелел остаток древнебарский У каждого патриция в груди(29), В купечестве, в сословии дворянском Там бескорыстие, готовность выше мер(30); В последней ли войне(31), в вопросе ли крестьянском(32), Мы не один найдем тому пример... Ты знаешь град?-- Туда, туда с тобой Хотел бы я укрыться, милый мой! Волшебный град! Там люди в деле тихи, Но говорят, волнуются за двух(33), Там от Кремля, с Арбата и с Плющихи Отвсюду веет чисто русский дух(34); Всё взоры веселит, всё сердце умиляет, На выспренний настроивает лад -- Царь-колокол лежит, царь-пушка не стреляет(35) И сорок сороков без умолку гудят(36). Волшебный град! Туда, туда с тобой Хотел бы я укрыться, милый мой! Правдивый град! Там процветает гласность, Там принялись науки семена(37), Там в головах у всех такая ясность(38), Что комара не примут за слона. Там, не в пример столице нашей Невской, Подметят все -- оценят, разберут: Анафеме там предан Ч*(39) И Кокорева ум нашел себе приют(40)! Правдивый град! Туда, туда с тобой Хотел бы я укрыться, милый мой! Мудреный град! По приговору сейма Там судятся и люди и статьи(41)...
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Часть текста: Кольцова, Белинский писал о Станкевиче: "Это был один из тех замечательных людей, которые не всегда бывают известны обществу, но благоговейные и таинственные слухи о которых переходят иногда и в общество из кружка близких к ним людей" 2 . Белинский сам принадлежал к числу этих близких людей, и уже одного упоминания его было бы, конечно, достаточно для того, чтобы возбудить в нас желание узнать покороче личность, внушившую ему такие строки. Теперь, благодаря биографии Станкевича, написанной г. Анненковым, и еще более переписке, изданной им же, это справедливое желание может быть удовлетворено. Биографический очерк Станкевича был еще раньше напечатан г. Анненковым в "Русском вестнике"; 3 теперь он издан (в сокращенном, впрочем, виде) в отдельной книге, вместе с перепискою Станкевича. Мы не будем здесь представлять извлечения из фактов и мнений, находящихся в книге г. Анненкова: их уже все прочли, конечно, в "Русском вестнике". Мы не хотим излагать и содержания переписки Станкевича, в которой ясно отражается благородная, открытая, любящая душа его. Нет сомнения, что большую часть писем Станкевича прочтут с удовольствием все, кому дорого развитие живых идей и чистых стремлений, происшедшее в нашей литературе в сороковых годах и вышедшее преимущественно из того кружка, средоточием которого был Станкевич. Изданные письма (большею частию к Я. М. Неверову, меньшею -- к Грановскому и еще к нескольким лицам) не составляют, конечно, всей переписки Станкевича; 4 но уже и из них очень ясно видна степень того значения, какое имел он среди передовых тогдашних деятелей русской литературы. А это уже достаточно объясняет его права на внимание и...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: ее, не сделал ей того, что на житейском языке нашем называется "бесчестьем" девушки. Страдает и Иван, и все действующие лица этой истории признают его глубоко виновным, хотя он и не воспользовался любовью девушки. Отчего ж они оба страдают и сокрушаются? Чего им стыдно и тяжело? По нашим житейским понятиям, он ничем не обязан перед ней, она ничем не осрамила себя перед ним и перед людьми, потому что не дала ему ничего сделать над собою неприличного... Да, но понятия простых людей не таковы. Мы знаем, что насчет физической чистоты они не очень даже и заботятся, и мы говорим поэтому, что деревенские нравы очень развратны. Пожалуй, смотрите на это, как хотите, но согласитесь, что в отчаянии Надёжи и Ивана нравственная сторона дела понята гораздо выше и чище, нежели в наших житейских суждениях и привычках. Надёжа знает, что она хоть и сохранила свое физическое целомудрие, но поругана в самых святых, самых задушевных своих чувствах; он тоже знает, что нарушил внутренний мир девушки, отравил ее душевное спокойствие и осквернил святыню ее сердца уже тем, что привлек на ее тайну нескромное и насмешливое внимание посторонних людей. Припомним же и сравним с этой тонкостью и гуманностью чувства грубость какого-нибудь Андрея Колосова, которого гуманные друзья его считают еще лучшим из многих!.. И точно, он лучше других: ведь другие-то поступают, больше частью, как князь Н., описанный в "Лишнем человеке"... 16 Но отчего же Надёжа стыдится своего чувства, если оно так чисто? Да она и не то чтобы стыдилась, а ей просто чего-то неловко. Она живет как будто под влиянием той мысли, что на нее все подруги...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: Поход Афинян в Сицилию и осада Сиракуз Сочинение Владимира Ведрова. С планом города Сиракуз. СПб., 1857 Это древняя история, читатель, -- очень древняя история. Это древность классическая, о которой мы с вами весело вспоминаем подчас, при встрече со школьными товарищами. Я предполагаю, что вы учились в какой-нибудь школе, мой читатель, и потому хочу разбудить в вас воспоминание о древних классических проделках, которое невольно рождается в каждом прошедшем гимназический курс при самом беглом обзоре книги г. Ведрова. Помните ли, как вы в старших классах гимназии принялись наконец за самостоятельное изучение разных предметов и начали сами сочинять?.. Какое это было наслаждение -- сколько мечтаний и замыслов являлось тогда в вашей юной душе! Как вы хлопотали о том, чтобы делать новые открытия в науке, бросать новые взгляды, казаться ученым, поглотившим всю возможную ученость!.. У вас был тогда благоразумный учитель, который предлагал вам -- описать осаду Казани по Карамзину или Бородинскую битву по Михайловскому-Данилевскому. 1 Он имел при этом в виду двоякую пользу: и факт вы изучили бы основательно, и приемы исторического...
Входимость: 1. Размер: 103кб.
Часть текста: лет ждала наша публика романа г. Гончарова. Задолго до его появления в печати о нем говорили как о произведении необыкновенном. К чтению его приступили с самыми обширными ожиданиями. Между тем первая часть романа, написанная еще в 1849 г. и чуждая текущих интересов настоящей минуты, многим показалась скучною. В это же время появилось "Дворянское гнездо", и все были увлечены поэтическим, в высшей степени симпатичным талантом его автора 2 . "Обломов" остался для многих в стороне; многие даже чувствовали утомление от необычайно тонкого и глубокого психического анализа, проникающего весь роман г. Гончарова. Та публика, которая любит внешнюю занимательность действия, нашла утомительною первую часть романа потому, что до самого конца ее герой все продолжает лежать на том же диване, на котором застает его начало первой главы. Те читатели, которым нравится обличительное направление, недовольны были тем, что в романе оставалась совершенно нетронутою наша официально-общественная жизнь. Короче -- первая часть романа произвела неблагоприятное впечатление на многих читателей. Кажется, немало было задатков на то, чтобы и весь роман не имел успеха, по крайней мере в нашей публике, которая так привыкла считать всю поэтическую литературу забавой и судить художественные произведения по первому впечатлению. Но на этот раз художественная правда скоро взяла свое. Последующие части романа сгладили первое неприятное впечатление у всех, у кого оно было, и талант Гончарова покорил своему неотразимому влиянию даже людей, всего менее ему сочувствовавших. Тайна такого успеха заключается, нам кажется, сколько непосредственно в силе художественного таланта автора, столько же и в необыкновенном богатстве содержания романа. Может показаться странным, что мы находим особенное богатство содержания в романе, в котором, по самому характеру героя, почти вовсе нет действия. Но мы надеемся объяснить свою мысль в продолжении статьи, главная цель которой и состоит...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: полезными произведениями: г. Федоров пишет для вас стихотворения, которые могут впоследствии и на службе пригодиться; г-жа Деревицкая предостерегает вас от горячительных напитков и воодушевляет к силе и храбрости; г-жа Соколова дает вам всемирную историю, замечая, что она, как и все науки, и даже в том числе пиитика (господи, что это за наука? Неужели г-жа Соколова училась в семинарии?), выводит нас, как в сумерки проселочные дороги, на одну полосу света, то есть, между прочим, "к смиренному сознанию человеческого ничтожества". Это -- хорошее сознание; для него стоит учиться всем наукам, даже и пиитике... Особенно в служебном отношении оно должно быть выгодно; да и вообще в сношениях с людьми смиренное сознание своего ничтожества должно быть недурно... Впрочем, книжка г-жи Соколовой, почти равняясь творениям г. Федорова и г-жи Деревицкой в отношении философских взглядов на жизнь и науку, превосходит, однако же, всеобщую историю г-жи Деревицкой в последовательности, полноте и связности изложения. В одном томике ее находится гораздо более исторических сведений, лучше расположенных и рассказанных, нежели в трех частях г-жи Деревицкой. А между тем исторические уроки г-жи Соколовой прерываются еще отдыхами. Отдыхи эти составляет нововведение довольно оригинальное. Видите ли -- Миша и Клавденька учатся вместе и пишут исторический журнал, в котором записаны их уроки из истории. Затем они отдыхают, и описывается, что они делают во время отдыха. Так и разделяется вся книжка г-жи Соколовой. Сначала идет глава под названием: урок 1-й, а потом глава с заглавием: отдых первый; затем опять урок и опять отдых, всех их ...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: Между тем ничего не может быть страннее такого явления, особенно если мы припомним отовсюду подымающиеся клики о том, как в настоящее время во всех концах России пробудилась любовь к просвещению и началась усиленная деятельность мысли... Что в столицах литература должна развиваться сильнее, нежели во второстепенных городах,-- это совершенно естественно. Во всей Западной Европе мы видим то же самое явление. Даже в Соединенных Штатах, лишенных всякой централизации, журнальная и вообще книжная деятельность развивается преимущественно в больших городах, важных в административном или промышленном отношении. Но все-таки -- не говоря о Штатах, где в каждом городишке есть журнал,-- в Англии, например, из всего количества журналов и газет в Лондоне издается едва четвертая часть, во Франции каждый департамент имеет свою газету, и пр. А у нас -- исключите Петербург и Москву,-- что остается! "Одесский вестник" с "Южным сборником" 1 да "Ученые записки Казанского университета" с "Православным собеседником" 2 -- вот вам и все 3 . А затем пойдут уже сухие губернские ведомости -- до того сухие, что иногда в них целый год ничего не помещается, кроме перепечатки объявлений вновь выходящих книжек петербургских и московских журналов. Подумаешь, право, что в России везде, кроме столиц, люди спят себе и рта открыть не умеют, двух мыслей не свяжут, особенно на бумаге. А между тем это вовсе неправда: в провинциях-то и живут люди рассуждающие, серьезно интересующиеся наукой и литературой, с любовью следящие за современным направлением мысли. В провинции-то обыкновенно и развиваются дельные, крепкие люди, оттуда-то и наезжают они в столицы, с жаждой знаний и труда, с свежими силами и с любовью к делу. Отчего же они не работают в провинциях? Отчего, если дельный человек заведется...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: понятия у каждого народа слагаются обыкновенно под влиянием поражающих явлений природы. Необразованный ум, будучи не в состоянии объяснить их путем естественным, вдается в самые нелепые толкования, приписывая всё действию какой-то сверхъестественной силы. {Так, по понятиям буддистов, сокрушительные громы и молнии происходят иногда от раздраженного Будды, иногда находятся в тесной связи с войною, которую ведут между собою добрые и злые духи, а иногда гром есть не что иное, как звук чудовищного барабана, в который бьет злой дух Асури, гневаясь на людей и стараясь воспрепятствовать дождю пролиться на землю. Подобным же образом объясняются землетрясения, бури и пр. (См. "Буддизм" арх. Нила, статья о небесных телах и явлениях, в мире нашем происходящих.)} Вместе с безотчетным страхом возникает мысль о жертвах как средствах умилостивления разгневанного божества. Мало-помалу жертвенники превращаются в храмы, а самые жертвоприношения в довольно сложные церемонии с таинственным значением. Жрецы из обыкновенных смертных делаются посредниками между божеством и людьми, самовластно распоряжаются свободою боязливых невежд, прикрывая собственный произвол волею богов; предписывают правила морали, составляют целую нравственно-религиозную систему, которой народ держится до тех пор, пока наплыв новых понятий не поколеблет дряхлых основ ее. Переворот в религиозно-нравственных убеждениях ознаменовывается обыкновенно явлением мудрого проповедника, который возвещает новые правила жизни, поражая всех возвышенностью своей морали, необычайным терпением в борьбе с закоснелым невежеством и суеверием и т. п. Последователи его составляют новую систему учения, присоединяя к речам проповедника свои собственные мудрования. Проходят столетия; лицо преобразователя покрывается...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: взяток, притеснений, гадость обмана, ханжества и т. п. Это уже теперь обязанность писателя, а не достоинство, подобно тому как ныне уже не составляет достоинства уменье писать грамотно и складно; а прежде всякого, кто умел составить порядочную строку, считали же за нужное хвалить как человека, "слог имеющего". Ныне безграмотные писатели до того доведены, что им уж и носа показать нельзя в литературе -- просто сунуться некуда, разве только учебник составить или детскую книжку сочинить им еще дозволяется. Ныне даже простое глумление над грамматическими промахами авторов считается излишним, всякий готов пропустить без внимания даже действительную ошибку против языка в статье, интересной в каком-нибудь отношении. Пропускаются же эти ошибки не потому, чтобы их не считали ошибками и одобряли, а просто потому, что не хотят в них видеть доказательств безграмотности писавшего, а считают их следствием рассеянности, недосмотра, опечатки и т. п. Ныне уже смешно видеть, если кто-нибудь в споре о важном предмете, опровергая своего противника, вдруг начнет разбирать его фразу: где тут подлежащее, где сказуемое? и потом, объявит торжественно, что в фразе глагола нет, следовательно, грамматического смысла нет, и потому он ее не понимает. К таким грамматическим фигурам ныне прибегают люди уж только тогда, когда они ничего дельного сказать не умеют. До того вошло в литературу сознание о том, что кто берется писать, тот уж не может быть неграмотным. То же самое скоро совершится и с мнениями, провозвестники которых теперь еще вызывают столь громкое, и иногда не совсем заслуженное, одобрение публики....