Л. Н. САМСОНОВ
ПЕРЕЖИТОЕ
МЕЧТЫ И РАССКАЗЫ РУССКОГО АКТЕРА. 1860-1878
Отрывок
... В библиотеке Шейта мне сказали, что меня спрашивал Добролюбов. Я невыразимо обрадовался: мы были с ним хороши в Педагогическом институте. Я никогда не жил такою полною жизнью, как в этой "клетке". Тогда там были светлые головы...
В настоящую минуту Добролюбов был для меня благою вестью с "того мира". Последнее время в Петербурге мы с ним не видались, потеряли один другого из виду. Он кончил двумя годами раньше. Я знал о его жизни только по статьям --бова. И -- что таить? -- мне было бы больно и завидно его видеть. Хотел я через него хлопотать о напечатании одной пьесы... Нет, бог с ним! Так мы и не встречались года два.
Он мне обрадовался. Он почти год был за границею и уже с неделю в Харькове, в ожидании мальпоста1. Я не узнал его: меня поразило его изнеможенное лицо и беспрерывный кашель. Глаза все те же. Когда они глядели сверх очков, они как будто говорили: "Бедные, как мне вас жаль!"
Мы вспомнили прошлое, товарищей. Много смеялись, припоминая с Добролюбовым одну сцену. Директор считал меня за хорошего студента. Раз он увидал, что я хожу по рекреационной зале под руку с Добролюбовым.
-- Ну, вам теперь зададут,-- проговорил Добролюбов.
Через минуту явился в камеру инспектор.
-- Вы давно знакомы с Добролюбовым? -- спросил он с испугом.
-- Давно.
-- До института?
-- Да.
-- Что вы?! Меня прислал Иван Иванович, бросьте его! Вы мещанин, вас Иван Иваныч принял в институт... а вы -- с Добролюбовым! Пожалуйста, бросьте, бросьте его.
Я просидел у Добролюбова за полночь. Он занимал нумерок в Харьковской гостинице. На полу лежал раскрытый чемодан с книгами, на столе какая-то рукопись, валялась бездна картинок (итальянские и швейцарские виды), стояла бутылка с молоком... Я все горячился, кричал.
-- Зачем вы так кипятитесь? -- говорил он своим неспешным, ровным голосом.
И мне становилось стыдно и досадно: в самом деле, что я ору?
-- Сами виноваты -- взглянули на грязь в розовые очки...
Он подарил мне свою карточку, снятую в Неаполе, и обещал опубликовать выкинутую со мною театральную штучку. (См. "Современник", 1861, август, Внутреннее обозрение.)
-- Я теперь поправился,-- говорил он, между прочим. -- Не правда ли, лицо здоровое?
-- Н-да.
-- В Одессе только было худо: хлынула кровь.
-- Нет, пора. Надо.
Он напился молока.
-- Знаете, это все -- учебные годы. Сколько умерло...
-- Помните Тихомирова? -- спросил я.
-- Что октавой пел?
-- Да. Какой могучий был семинарист. В трескучие морозы -- пальтишко, подбитое байкой... И вот нет его, чахотка -- и баста, у праотцев.
-- Правда. А пьесу вашу (он закашлялся), пьесу возьму в Москве у Каткова. Вы не пишите ему, кто я, а то хуже... -- И он тихонько засмеялся. -- Я хочу спросить у него мнение о --бове... Что же вы теперь намерены делать?
-- Еду с Рыбаковым в Саратов. Может быть, там примут. Я рад, что отсюда уезжаю. На здешней сцене нельзя думать об искусстве: спектакли во время ярмарок ежедневные, актеров пять-шесть; некогда пообедать, не только роль прочесть. В этой почтовой гоньбе погибнет всякое дарование...
-- А что бы вам кинуть сцену? Поедем в Петербург, там найдете кусок хлеба.
-- Зачем я поеду? Нет, это решено... Не забывайте меня. Может быть, ваши письма не дадут мне упасть в пропасть...
На другой день он уехал в мальпосте. Неужели для меня наступит ночь?..
<1830>
Примечания
Известный в свое время провинциальный актер Леонид Николаевич Самсонов (1839--1882) в 1856--1857 учебном году был студентом первого курса Главного педагогического института (Летопись..., с. 327) и, значит, мог общаться с Добролюбовым только в течение этого учебного года. В 1860 г. он окончил Харьковский университет, недолгое время занимался педагогической деятельностью, а потом стал актером.
Особой близости между Самсоновым и Добролюбовым не было. 20--24 июля 1861 г. они встретились в Харькове. Во "Внутреннем обозрении" (Совр., 1861, No 8) Добролюбов рассказал об этой встрече со своим бывшим товарищем и о его судьбе: антрепренер театра уговорил этого талантливого любителя бросить службу, а затем стал всячески "прижимать и оскорблять его <...> И вышла сцена, после которой непокорный не мог более оставаться в труппе" (СсД, т. 7, с. 197).
Самсонов благодарил Добролюбова за эти строки: "Харьков с полным сочувствием принял Вашу заметку -- жаль, что не упомянули прямо -- где" (Летопись..., с. 309). В августе и октябре того же года Самсонов писал Добролюбову, предлагая свои литературные произведения. Небольшую заметку о нем см.: Киевский театрал, 1907, No 1, с. 6--7.
1 Почтовая карета.