Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников
Глориантов В. И.: Воспоминания о Николае Александровиче Добролюбове

В. И. ГЛОРИАНТОВ

По случаю предстоящего сорокалетия кончины Н. А. Добролюбова, урожденца Нижнего Новгорода и воспитывавшегося в здешней духовной семинарии, в настоящее время помещены в местных газетах сведения как об его пребывании в Нижегородской духовной семинарии, так и относительно дальнейшего его высшего образования. Но, однако же, надобно сказать, что сведения относительно этого предмета не совсем полны и даже некоторые обстоятельства вовсе не выяснены, как, например: по какому случаю Н. А. по окончании семинарского курса не поступил в С. -Петербургскую духовную академию, когда он еще за год до окончания курса намеревался уже поступить в означенную академию, а потом и родитель его своим особым прошением просил преосвященного Иеремию благословить сына его на поступление в означенную академию¹. А потому я, как товарищ Н. А. по духовной семинарии, и надобно сказать, что хотя мне и не удалось окончить полного курса, собственно по желанию родителя моего, прекратившего это учение для поступления на государственную службу, и таким образом мне не удалось видеть его жизни, до окончания им полного курса семинарии, но все-таки Н. А. до сих пор вполне сохранился в моей памяти со всеми обстоятельствами, не исключая даже и его домашней жизни и самой его физиономии, которая настолько усвоилась в моей памяти, что будь я художник-живописец, то с уверенностью могу сказать, изобразил бы его в настоящее время со всею точностью, и все, это было последствием того, что Н. А. из всех моих товарищей по семинарии был, можно сказать, единственной личностью, которая невольно должна была привлекать к себе внимание всех сотоварищей, именно прежде всего тем исключительным его наружным лоском, а потом теми обстоятельствами, которые нам были известны относительно его аристократического домашнего образования. Действительно, он вовсе не походил на нас, бурсаков, и по той причине, что ему не удалось испытать всех тех горестей жизни, которыми мы все с самого раннего детства до самых костей были пропитаны. Я скажу прежде то, что Н. А. явился в семинарию не из глуши сельской, как почти мы все -- его товарищи, и не от бедных священноцерковнослужителей, а от городского благовоспитанного и образованного родителя, обладающего хорошими средствами и пользующегося хорошим общественным мнением, и у которого для воспитания своего сына всего было много: и учебных пособий и учебных руководителей, доставивших возможность сыну его поступить прямо в семинарию, не бывши предварительно в духовном уездном училище² и с сильным истязанием учеников, так что они нисколько не развивали способности учеников, а, можно сказать, даже заглушали их. Присоедините еще к этому бедность учеников и постоянную их нужду во всем, при житье в скученных и грязных квартирах, и притом в чисто крепостнической зависимости от своих хозяев, помыкавших ими и туда и сюда и заставлявших выполнять даже самые грязные работы, вознаграждая потом за это в праздничные дни или кусочком пирога, или же приварком мясных щей. Вот вам картина жизни в то время духовных воспитанников. Жизнь -- горькая, безотрадная. И естественно, что при такой жизни и люди выращивались запуганными, робкими, застенчивыми и не способными находиться даже в порядочном обществе. А этих-то всех прелестей и не пришлось испытывать Николаю Александровичу. Правда, в семинарии в то время из некоторых наставников были субъекты довольно грубые и дерзкие; так, например, сказать ученику: "Ты осел, скотина, дурак" -- считалось заурядным делом; но до Н. А. и такие фразы касаться не могли потому, что он в этом случае был гарантирован влиянием своего родителя, по милости которого, можно откровенно сказать, и в научных знаниях давалось ему преимущество против других, более его достойных учеников. Однако же к великому преимуществу Н. А. против всех остальных его товарищей по всей справедливости надобно отнести его блестящее светское образование, которое он приобрел благодаря тому случаю, что в доме отца его имел квартиру кн. Трубецкой, впоследствии председатель гражданской палаты, у которого были и гувернантки и гувернеры и в семействе которого как родной сын был и Н. А., где он получал изящные светские манеры и все возвышенные идеалы, оказавшие ему впоследствии при его литературной деятельности великую услугу, а также в совершенстве усвоил щеголеватый в то время французский язык³, не аттестованный Н. А--чу семинарией в числе пройденных им наук, и этим самым обстоятельством объясняется то, что по какому случаю из числа необязательных для изучения в семинарии языков он предпочел французскому модному языку немецкий, в котором он семинариею и аттестован. Поэтому не удивительно, что Н. А., как с самого детства своего возлелеянный при во всем довольной и спокойной обстановке и кругом обставленный всеми удобствами, по окончании своего учебного образования вошел, можно сказать, еще в юношестве нестесненно и смело в среду благородных и образованных лиц и сделался, таким образом, исключительным и прославленным литератором. Да, это люди, родившиеся в сорочке, и есть баловни природы и, как вообще принято говорить, являющиеся на свет божий веками. Но, по моему мнению, такую рецензию давать людям можно с большой осмотрительностью и осторожностью, а главное, нужно принимать во внимание, собственно, то, что при каких именно житейских обстоятельствах известная личность находилась. Дайте те способы и удобства, какими пользовался Н. А., многим лицам, и тогда с уверенностью можно ожидать, что из десяти лиц один непременно сделается подобным Н. А. Ведь, по правде сказать, Н. А. нельзя сравнивать, например, с Ломоносовым, который из величайшей нужды и при величайших препятствиях получил высшее учебное образование и сделался полезнейшим членом общества, произведшим в то время менее фурора, чем Н. А. Образование Н. А., а особенно его домашнее аристократическое воспитание, как-то не вяжется с его странным предрассудком, которое он обнаружил по окончании семинарского курса и при его намерении поступить в С. -Петербургскую духовную академию, именно тем, что, прибывши в С. -Петербург и поселившись на квартире за Обводным каналом, в слободе Императорского стеклянного завода, как раз визави духовной академии, и когда ему как-то случайно пришлось обратить внимание на здание академии и пересчитать по фасаду его количество окон, которых оказалось счетом тринадцать, тогда он, явившись в академию к моему брату, Никандру Ивановичу Глориантову, как к своему нижегородскому земляку и профессору этой академии, объявил ему, что он уже не намерен держать в академию приемный экзамен, который он не надеется исправно сдать по случаю несчастного числа окон по фасаду академии...⁴ А после этого намеревался было поступить в Медико-хирургическую академию⁵, но и там какие-то причины воспрепятствовали ему в этом. Из последующей жизни Н. А. мне известно только то, что когда он, будучи уже литератором, приезжал в Нижний и, гулявши по набережной вместе с учителем семинарии Леонидом Ивановичем Сахаровым, просил его сообщить ему все известные и особо выдающиеся по характеру своему административные распоряжения, так как он, Н. А., ведет переписку с Искандером (Герцен)⁶.

Февраля 9 дня 1902 г.

Почти никакими биографическими данными о сыне нижегородского священника и брате профессора Петербургской духовной академии Василии Ивановиче Глориантове мы не располагаем. Его воспоминания о Добролюбове не во всем достоверны. Будучи прочитаны на заседании Нижегородской губернской ученой архивной комиссии 5 мая 1902 г., они тогда же вызвали возражения. Председатель комиссии А. А. Савельев, полемизируя с их автором, заметил, что "сообщение отличается односторонностью и к нему надо относиться с известной осторожностью" (Журналы и доклады. Заседания LVIII--LXVIII с 25 мая 1901 по 2 марта 1903 г. Нижний Новгород, 1903, с. 42 (Действия Нижегородской губернской ученой архивной комиссии).

"литератором" (речь может идти только о приезде в июне 1857 г.) в беседе с преподавателем семинарии Л. И. Сахаровым сообщил о том, что он является корреспондентом "Колокола".

Сам по себе этот факт кажется вполне возможным. Однако категорически утверждать что-либо все же трудно: кроме статьи "Партизан И. И. Давыдов во время Крымской войны", не имеющей ничего общего с нижегородской тематикой, никакие другие материалы Добролюбова в "Колоколе" пока не выявлены.

Печатается по тексту первого издания: Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников. Гослитиздат, 1961, где было напечатано полностью впервые по автографу

¹ (СсД, т. 8, с. 452--453).

² Неверно; см. с. 334, коммент. 1 наст. изд.

³ "бурсакам", о которых упоминает Глориантов; утверждение автора о значительной роли В. А. Трубецкого и его семьи в формировании взглядов Добролюбова преувеличено; французский язык он знал до 1853 г. плохо и на вступительном экзамене в Главном педагогическом институте получил единицу.

⁴ Глориантов принимает всерьез шутку Добролюбова. См. с. 114 наст. изд.

⁵

⁶ Об этом см. выше в биографической заметке о Глориантове.