17 АПРЕЛЯ 1856 ГОДА
Царь Николай просил у бога
Суда на сына своего,
Распространяясь очень много
О непокорности его
Отцовским мудрым повеленьям,
О том, как он себя забыл
И, внемля подданных моленьям,
Мир неблестящий заключил, {1}
Как он о честности хлопочет,
О правде, чести и уме,
Как мыслящих людей не хочет
Держать в Сибири и в тюрьме...
"Ах он подлец! - вскричал всевышний,
Услышав звук последних слов, -
Да так я сам ведь буду лишний
Средь этих мыслящих голов
Лишь пусть побольше разведутся...
Вот я ж его!.. Моя рука
Тебе, мой друг; тотчас польются
"
И многоопытной главою
Старик разгневанный потряс
И начал думать сам с собою,
Чем гнев явить на этот раз...
"Ох, старость, старость! плохо, право, -
Вздохнув, сказал он наконец. -
Как сузилась моя держава,
Как мало верных мне сердец!
Бывало, дождь падет весною -
И все меня благодарят,
Хлеба в полях сгорят от зною -
Ко мне с моленьями спешат.
Бывало, вылечат больного -
Молебны мне ж идут служить,
Сошьют для праздника обнову -
Меня ж придут благодарить.
Бывало, бедного ограбят,
Или бессильного прибьют,
Иль с рвением кого прославят -
За всё ко мне моленья шлют.
Всё хочет знать да рассуждать,
И на Писанье не робеет
Опроверженье представлять.
Не удивишь теперь затменьем, {2}
Ни громом страха, ни внушеньем
Не многих к богу обратишь.
Теперь законами природы
Все объясняет человек,
Стремится к правде и свободе.
Бездушный век, развратный век!
Что с Александром делать станешь!
И не придумать, право, мне...
Ведь гласом неба тут не грянешь
Или не явишься во сне.
Не упадешь с аэролитом,
Чтоб страх вдохнуть в цареву грудь.
С умом, науками развитым,
Все это долго ли смекнуть!
Мне нужно очень осторожно
Теперь с людьми себя держать,
Но страхом ничего не взять".
И долго в тягостном раздумье,
Главой поникнув, бог сидел;
Должно быть, о людском безумье
По доброте своей жалел
А Николай благочестивый
Меж тем является опять
И просит вновь нетерпеливо
На сына казнь скорей послать.
Бог стал уж грустно убеждаться,
Что тут не сделать ничего,
Но не хотел никак сознаться,
Что мало силы у него.
"Чего ж тебе? - на Николая
С притворным гневом он вскричал. -
Вовнутрь незримо проникая,
Царю я в сердце скорбь послал.
Он будет плакать и томиться,
Хоть с виду весел будет он,
К твоим стопам он обратится,
".
"Не, мни, о бог, - воскликнул гневно,
Забывшись, русский царь-палач, -
На свете нет тоски душевной,
Вздор мелешь, старый бородач!..
Лет шестьдесят я жил на свете,
А не знавал такой тоски,
И чтоб мои родные дети?..
Да что они за дураки!!."
Увидел бог, что слишком сильно
Распетушился Николай,
И говорит ему умильно:
"О смертный, смолкни и внимай!"
Вдруг оба услыхали ясно,
Дождь проливной как зашумел,
И этим случаем прекрасно
Прикрыться хитрый бог сумел.
Он принял важную осанку
Главою гневно покачал
И, бросив бабью перебранку,
Царю торжественно вещал:
"Теперь твой сын в своей столице
Иллюминацию зажжет
И сам поедет в колеснице
Смотреть, как празднует народ;
Но здесь не узрит он ни крошки,
Глубокий страх везде найдет,
Зане намокнет все - и плошки
Затушит ветр и дождь зальет,
Народ не выйдет за ворота,
И рано град во мгле заснет,
Свой день рожденья проклянет!"
Умолк. Речам хитросплетенным
От сердца верит наш солдат
И ждет, когда к ушам блаженным
Но ах! Погибли упованья,
Надул всеправедный творец!
Не гул проклятий и стенанья
С земли он слышит наконец,
В толпах народа клич безумный
В честь молодого их царя...
Увы, увы! ни дождь, ни слякоть
Отцу пришлось - не сыну плакать,
И богу - вновь склонить главу!
Перехитрил его строптивый
И недостойный род людской:
Огонь придумал спиртовой,
От ветра плошки защитивши
И, несмотря на ветр и дождь,
Толпой беспечно пробродивши
И Николай российской бранью
Ругнул всевышнего творца,
И бог закрыл всемощной дланью
Черты всезрящего лица.
Но не придумал ничего,
И отвернулся от него.
<Апрель 1856 г.>
Впервые начальные пять стихов - ЛН, т. 25-26, 1936, стр. 293, в "Воспоминаниях о жизни в Главном педагогическом институте 1853-1857 годов" М. И. Шемановского. "К 1856 году, - пишет М. И. Шемановский, - принадлежит Добролюбову одно юмористическое стихотворение "26 августа", написанное им на иллюминацию, бывшую в этот день. Вот начало его... Я не буду выписывать всего стихотворения, оно слишком известно". Впервые полностью - Известия АН СССР. Отд. лит. и яз., т. XVI, вып. 1, 1957, стр. 70-71, в публикации Е. Г. Бушканца "Неизвестные стихотворения Н. А. Добролюбова". Стихотворение напечатано здесь по списку из рукописного сборника "Либералист, или Собрание разных либерально-литературных произведений русских авторов с 1860 по 1863 год. Иркутск", хранящегося в Свердловском областном историческом архиве. В списке и в публикации стихотворение объединено со стихотворением неизвестного автора "Свершай призвание святое...". Публикатор сам указал впоследствии на эту ошибку (Е. Г. Бушканец, Н. А. Добролюбов и нелегальная поэзия периода Крымской войны. Казань, 1961, стр. 23). В настоящем издании стихотворение печатается по тому же списку, с исправлением указанной ошибки и ряда описок. Так, в списке стих 13 читается "Ах, же подлец, вскричал всевышний", стих 39 - "Иль с рвением кого прославить", стих 58 - "С умом, науками, развитьем", стих 110 - "Зане намеки все и плошки", стихи 125-126 - "И громогласное ура В толпах народа клич безумья", стих 143 - "Черты не зрящного лица".
М. И. Шемановский явно ошибся, указав, что цитируемыми им строками начинается стихотворение "26 августа". 26 августа 1856 года была коронация Александра II, в стихотворении же говорится об иллюминации по случаю дня его рождения, происходившей 17 апреля. Стихотворение "17 апреля 1856 г." значится в собственноручном списке политических стихотворений Добролюбова, доведенном до апреля 1856 года. В стихотворении отразились иллюзорные надежды, пережитые Добролюбовым в начале царствования Александра II.
1. См. прим. 5 к стихотворению "18 февраля 1856 года".
2. После этого стиха в списке, видимо, пропущена строка (стих 47 не рифмует).