7
ПОБЕДИТЕЛЮ {*}
(На вшествие Гарибальди в Неаполь)
Демон отваги, грозный воитель,
Сильных и храбрых всех победитель,
В быстрых походах подобный стреле,
Тот, кому равного нет на земле,
Мощный защитник народной свободы,
Тот, кого чтут справедливо народы,
Неотразимый, подобно судьбе, -
Ныне подходит, Неаполь, к тебе!
Горд и всесилен - на чуждые грады
Взглянет он гневно!, - и нет им пощады!
Сядет в корабль он - и море смирит!
Дунет на пушку - она задрожит!
Камень под тяжестью стоп его стонет!
Тысячи вражьи один он прогонит!
Он на плечах своих может один
Гордую массу поднять Апеннин!
Встреть же, Неаполь, воителя с честью!
Радуйся: он не грозит тебе местью...
С тихой мольбою склонись перед ним,
Как перед новым владыкой твоим!
Пред королем ты не будешь в ответе:
Он малодушно укрылся в Гаэте
И без защиты столицу свою
Отдал герою, кого я пою!
О Гарибальди! И я, как другие,
Злобные чувства и мысли дурные
Против тебя на душе хоронил...
Ныне всё кончено: ты победил!..
Ты заслужил удивление мира!
Славит тебя моя скромная лира,
И, благодатным восторгом согрет,
Ниц пред тобою повержен поэт!..
7 сентября 1860 г.
Примечания
до какой степени все умы и сердца, даже самого австрийского склада, были поражены вступлением Гарибальди в Неаполь. Кроме того, просим читателей обратить внимание на психологическую подробность, касающуюся личности поэта. 26 июня он произвел мужественный дифирамб правительству, не соглашавшемуся на либеральные уступки; через день после того дана была конституция, а через неделю поэт нашел в себе достаточно силы, чтобы создать пленительную пьесу в похвалу нового конституционного монарха, совершенно с новой точки зрения. Но это чрезвычайное усилие, как видно, дорого ему стоило и на некоторое время истощило его плодовитый гений. Таким образом в июле и августе, столь полных поводами для стихотворений, он не создал решительно ничего: повидимому он был поражен до того, что не мог собраться с мыслями и вдохновением. Только вступление Гарибальди в Неаполь, как явление слишком уже сильное и неожиданное для поэта, могло разбудить его. Под влиянием минуты, отчаявшись в бурбонской династии, он написал стихотворение, прославляющее военный гений и какую-то сверхъестественную силу Гарибальди. Но скоро он раскаялся в своей оплошности, и плодом раскаяния было стихотворение, которое читатели прочтут далее. Тут уже видно, что мысли и чувства поэта опять возвратились на старый путь... Это - последнее из доставленных нам стихотворений; но весьма вероятно, что теперь, после новых побед Гарибальди, опять произошла перемена и в расположениях поэта. В скором времени мы узнаем это, потому что г. Лилиеншвагер обещает нам перевести также _Римское_ и _Венецианские_ стихотворения г. Хама, долженствующие служить отчасти продолжением неаполитанских. Прим. ред. "Свистка".}