ГРУСТНАЯ ДУМА ГИМНАЗИСТА ЛЮТЕРАНСКОГО ИСПОВЕДАНИЯ
И НЕ КИЕВСКОГО ОКРУГА
Выхожу задумчиво из класса,
Вкруг меня товарищи бегут;
Жарко спорит их живая масса,
Был ли Лютер гений или плут.
Говорил я нынче очень вольно, -
Горячо отстаивал его...
Что же мне так грустно и так больно?
Жду ли я, боюсь ли я чего?
Нет, не жду я кары гувернера,
И не жаль мне нынешнего дня..
Но хочу я брани и укора,
Я б хотел, чтоб высекли меня!..
Но не тем сечением обычным,
Как секут повсюду дураков,
А другим, какое счел приличным
Николай Иваныч Пирогов;
Я б хотел, чтоб для меня собрался
Весь педагогический совет
И о том чтоб долго препирался, -
Сечь меня за Лютера иль нет;
Чтоб потом табличку наказаний
Показавши молча на стене,
Дали мне понять без толкований.
Что достоин порки я вполне;
Чтоб узнал об этом попечитель, -
И, лежа под свежею лозой,
Чтоб я знал, что наш руководитель
Конрад Лилиеншвагер
[1860]
Примечания
Грустная дума гимназиста лютеранского исповедания. "Правила" приравнивали "оскорбление товарищей за веру (фанатизм)" к "оскорблению посторонних лиц", последнее же "в третьей степени" наказывалось розгами. Получалось (как указывает Добролюбов в статье "Всероссийские иллюзии, разрешаемые розгами"), что и фанатизм "в третьей степени" должен был наказываться розгами. В данном случае предполагается, что лютеранин проявил "фанатизм в третьей степени", горячо защищая Лютера. Я б хотел, чтоб для меня "собрался... В "Правилах" сечение разрешалось лишь "по определению педагогического совета, по большинству трех четвертей голосов по закрытой баллотировке". Чтоб потом, табличку наказаний... "Правила" предлагали повесить в каждом классе на стене табличку проступков и наказаний, "к которой провинившегося - ученика должно подводить и молча указывать ему то место, где: поименован его проступок с соответствующим ему наказанием".