Митропольский Александр: Неизданный Добролюбов

У слияния двух великих рек Оки и Волги, на высокой горе, невдалеке от стен древнего Нижегородского кремля среди домов современной застройки, стоят два дома, когда-то принадлежавшие отцу великого литературного критика...

"Из открытых окон (добролюбовского дома. -- А. М.),-- и лачугами, через которую идет Лыкова дамба, амфитеатр противоположной части города, спускавшийся... живописными уступами до самой реки, наконец, необъятная величественная панорама Волги. Таких ландшафтных картин мало в Европе" {Улыбышев А. Д. Записки. -- "Звезда", 1935, No 3, с. 185.}.

Но дома эти примечательны не только прекрасным местонахождением, а тем, что здесь юный Добролюбов прочел первые книги, написал первые стихи и сочинения философского характера, в которых мы находим истоки добролюбовской теории нового человека, которую впоследствии в полной степени разовьет он в статье "Когда же придет настоящий день?".

Многие исследователи дореволюционного и советского времени отмечали "случай беспримерно раннего развития" {Рейсер С. А. Н. А. Добролюбов в 1836--1857 гг.: Подготовка и становление литературной и общественно-политической деятельности. Автореф. на соиск. учен. степ. доктора филологич. наук. Л., 1955, с. 4.} Добролюбова. Первый издатель сочинений критика и его биограф Н. Г. Чернышевский отметил основные моменты в формировании литературных взглядов Добролюбова. В комментариях к "Материалам для биографии Н. А. Добролюбова..." он отмечал, что только благодаря "собственному, самостоятельному труду" {Чернышевский Н. Г. Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861--1862 годах. Т. 1. М., Издание К. Т. Солдатенкова, 1890, с. 665 (Везде далее сокращенно -- Материалы).} Добролюбов смог стать в 17 лет, "когда поехал из Нижнего в Петербург, ... человеком широкого образования, по некоторым отраслям знания основательной учености, а по той отрасли знания, которой наиболее интересовался в свои семинарские годы,-- по истории новой русской литературы был -- 17-летний семинарист... тогда уже одним из ученейших (лучших) специалистов" {Чернышевский Н. Г. Заметки для биографии Н. А. Добролюбова. -- Отдел рукописей и редких книг Гос. публичн. библиотеки им. М. Е. С. -Щедрина. Архив Н. А. Добролюбова, ф. 255, ед. хр. 154, л. 23.}.

Интерес Чернышевского к нижегородскому периоду творчества критика был неслучаен -- его анализ давал ключ к пониманию многих положений реальной критики Добролюбова.

Однако исследование раннего творчества Добролюбова и сегодня представляет проблему -- многие его сочинения периода 1848--1853 годов до настоящего времени не опубликованы и остались за рамками наиболее полного издания сочинений критика, вышедшего в 1961--1964 годах {Добролюбов Н. А. Собр. соч. в 9-ти т. М. --Л., 1961--1964. Далее ссылки на это издание в тексте.}. Неизданные сочинения -- значительный и по объему, и по содержанию материал, хранящийся в государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Пушкинском Доме (ИРЛИ АН СССР) и горьковском музее Н. А. Добролюбова.

роль первоначального творчества писателя, или... оценивающих его как не заслуживающее большого внимания. Между тем, замечает Ланщиков, "если даже ранние годы вроде бы и не насыщены никакими яркими событиями, они играют в судьбе человека предопределяющую роль, потому как в этот период жизни происходит самое важное и самое яркое событие -- личное открытие мира и предопределяющую роль будет играть именно то, какими своими признаками этот внешний мир вошел в формирующееся индивидуальное сознание, какие отложились в нем впечатления и в какую систему, называемую мировоззрением, они выстроились... Это и есть история духовной жизни человека, от общественной значимости которой зависит значимость данной индивидуальности" {Ланщиков А. П. Н. Г. Чернышевский. М., 1982, с. 5.}.

Творчество нижегородского периода жизни писателя довольно обширно -- и проза, и стихи, и рецензии, и публицистика, -- около двухсот произведений. Юный Добролюбов не только много пишет, но и предпринимает попытки поместить стихи в столичных изданиях, обращается к редактору журнала "Москвитянин" М. П. Погодину с просьбой напечатать стихи в журнале (IX, 8). Возможно, неудачи с попыткой публикаций и подтолкнули Добролюбова к изданию рукописного журнала "Ахинея", появившегося в начале 1850 года. Издание, правда, ограничилось одним номером. Этот журнал как бы прообраз будущих подпольных рукописных газет "Слухи" и "Сплетни", выпускавшихся им в период учебы в Главном педагогическом институте, и "Свистка" -- широко известного сатирического приложения к "Современнику".

Большая часть материалов написана для "Ахинеи" самим Добролюбовым -- рассказы "Письмо друга", "Заклад" {См. нашу публикацию: Н. А. Добролюбов. Заклад. -- "Волга", 1988, No 5, с. 163-164.}, "Два письма", "Нижегородский летописец" и рецензии на стихи его товарища по семинарии Митрофана Лебедева, помещенные здесь же. "Мне было тогда четырнадцать лет,-- вспомнит позднее Добролюбов,-- и на Лебедеве сделал я первую пробу моего критического таланта. В прошлом году перечитывал одну из этих статей и удивлялся, сколько уже тогда умел я выказывать здравого смысла, как остроумно умел придираться к каждому слову (что теперь, при большем развитии рассудка, я уже не умею) и как мало имел я поэтического чувства... Стихи Лебедева, впрочем, и не могли возбуждать его: они были действительно плохи" (VIII, 535). По-своему интересны и рассказы самого Добролюбова -- они занимательны по сюжету и не в пример стихам Лебедева, по-настоящему талантливы.

его способность критически оценивать прочитанное.

И все же наиболее ценную часть неопубликованного материала составляют ученические сочинения, написанные Добролюбовым в период учебы в нижегородской семинарии. Известный исследователь творчества критика С. А. Рейсер отмечал, что, "несмотря на... религиозный характер семинарских сочинений Добролюбова, они представляют существенный интерес для исследователя. В ряде случаев Добролюбов выходит за рамки традиционного толкования тех или иных фактов; пытливая мысль заставляет его ставить необычные вопросы, использовать прогрессивную... литературу, а порою даже вступать в полемику с "отцами церкви" и своими семинарскими учителями" {Рейсер С. А. Летопись жизни и деятельности Н. А. Добролюбова. М., 1953, с. 61.}. В. С. Кружков в фундаментальном труде, посвященном Добролюбову, подтвердил необходимость основательного изучения юношеских сочинений критика. Давая в книге краткий анализ этих сочинений, он подчеркнул, что "уже в это время (1848--1853 гг. -- А. М.) он [Добролюбов] по существу приближается к материалистической точке зрения..." {Кружков В. С. Н. А. Добролюбов: Жизнь. Деятельность. Мировоззрение. М., 1976, с. 24.}.

Умение правильно, продуктивно работать отличало Добролюбова с детских лет -- эту особенность его характера многократно отмечал Чернышевский в "Материалах для биографии Н. А. Добролюбова...". По его словам, в пятнадцать лет Добролюбов умел работать, "как требуют условия хорошей ученой деятельности" {См.: Материалы, с. 665.}. На всех, без исключения, юношеских сочинениях Николая Добролюбова, написанных в Нижнем Новгороде, лежит печать усиленной работы над собой, заметны попытки создать свой идеал -- идеал правды, справедливости, добра.

увидел противоречия бытия. В сочинениях он часто отходит от предложенной преподавателем темы, умело направляя предмет исследования в нужное русло. Примером может служить одно из самых ранних, пожалуй, сочинений Добролюбова "Разбор сто третьего псалма", мимо которого прошли многие исследователи творчества критика. Юный исследователь начинает разбор стихов псалма не с позиций церковной ортодоксии, а как литературовед. "Псалом,-- утверждает автор сочинения,-- бесспорно принадлежит к произведениям поэтическим..." {Отдел рукописей и редких книг Гос. публичн. б-ки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Архив Н. А. Добролюбова, ф. 255, ед. хр. 66, л. 2 об. (Далее сокращенно - ГПБ).} И прежде чем приступить собственно к разбору стихов псалма, он дает свое определение термина "поэзия": "Поэзия, собственно, состоит не в размере, но в самой мысли. Пиитический размер есть только приятная оболочка для мысли, но творчество -- везде творчество: и в стихах, и в прозе" {Там же.}. Вскоре Добролюбов повторит эту мысль, готовя статью для журнала "Ахинея": "Мы советуем... прочитать Пушкина. Там найдет он (Митрофан Лебедев. -- А. М.), что истинная поэзия состоит не в блестящих метафорах, не в гигантских гиперболах, часто совершенно бессмысленных, но в самой мысли и... чем естественнее выражена эта мысль, тем лучше" (VIII, 389).

Нужно отметить, что в "разборе" заметна неопытность юного исследователя. Продолжая разбор стихов, Добролюбов отмечает "совершенное соблюдение (автором псалма. -- А. М.) " {ГПБ, ф. 255, ед. хр. 66, л. 3.} в стихах и то, что они могут быть "подведены под известные правила, относящиеся к известному роду поэтических произведений" {Там же.}, и род анализируемых стихов, в "которых выражаются сильные чувства, возбужденные высоким предметом" {Там же.}, определяет как оду, попутно знакомя нас с основными положениями, которые "должны быть соблюдаемы в оде" {Там же, л. 3 об.}: отсутствие "излишней длинности" {Там же.} и "особенной краткости" {Там же.}.

"Ода,-- по мнению юного Добролюбова,-- не требует вступления, потому что первый порыв восторга ясно показывает чувства управляемые поэтом" {Там же.} и что "оде не требуется строгой логической последовательности в мыслях, а часто бывают, так называемые, лирические порывы, быстро переносящие поэта от одного представления к другому" {Там же.}. Одним из правил оды Добролюбов считает "единство главного чувства и мысли" {Там же, л. 5.} -- что также находит отражение в анализируемых стихах; отмечает, что "воображение читателя беспрестанно поражается необыкновенными оборотами речи, сильными тропами, следовательно, слог псалма,-- по способу выражения мыслей,-- слог высокий" {Там же, л. 7 об.}.

В целом, несмотря на чрезмерную в некоторых случаях щепетильность при разборе стихов и отдельные неточности, юный Добролюбов показал неплохую теоретическую подготовленность.

Сочинение получило высокую оценку преподавателя семинарии: "И старание похвально и плод труда прекрасный" {Там же.}.

"чрезмерное" старание Добролюбова при написании ученических сочинений. Преподаватель семинарии И. М. Сладкопевцев в воспоминаниях также отмечал замеченную у юноши способность к литературному труду: "Между... тетрадками и книжками на столе, заметил одну толстую тетрадь, примерно листов в двадцать. Заглавие этого сочинения гласило: "Свод учения мужей апостольских"... Пробежав несколько строк этой тетради, я заметил живой, зрелый, не ученический склад речи..." {Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников. М., 1986, с. 39.}.

Сам Добролюбов в письме к другу детства В. Н. Виссонову в ноябре 1852 г. отмечал и положительные стороны семинарского образования, и отрицательные: "Семинарское образование с самого начала не слишком привлекло меня, но... неизбежное влияние его отразилось и на мне. Жизнь сердца кончилась, начал работать рассудок... Выучился я, правда, в семинарии писать различные хрии {Хрия есть слово, которое изъясняет и доказывает краткую нравоучительную речь, или действие какого-(либо) великого человека. -- Ломоносов М. В. Краткое руководство к красноречию. Кн. I. СПб., 1748, с. 231.} и диссертации на русском и латинском языке, искусился немного в философии, но все это чисто по-семинарски, и надо еще... очищать и сглаживать мои познания, чтобы сбросить с них всю пыль и шероховатость школьного изучения" (IX, II).

В юношеских сочинениях Добролюбов пытается построить и свою этическую теорию, стремится показать свой идеал общественных отношений.

К такого рода произведениям относится и сохранившийся отрывок из сочинения "О творениях святых апостолов" {ГПБ, ф. 225, ед. хр. 71, 4 лл.} и часть сочинения об Иоанне Златоусте {Там же, ед. хр. 73, 3 лл.}. В последнем сочинении особенно ясно вырисовывается этическая позиция автора. Добролюбов дает нам образ не служителя церкви, а выводит образ честного человека, альтруиста, вставшего в оппозицию к церковной аристократии, который старался "то ласковостью, то строгостию... внушить им (священнослужителям. -- чтоб жили свято и назидательно для других. Его (Иоанна Златоуста. -- А. М.) попечение о бедных было беспредельно. В чудесных беседах своих, он особенно старался внушить эту добродетель, и сам первый подавал пример в ней. Еще в Антиохии он роздал бедным все свое родовое имение. В Константинополе, на свои архиерейские суммы он устроил больницы и странноприимные домы и, вообще, любил во многом отказывать самому себе, для того, чтобы удовлетворить неимущих" {Там же, л. 1.}.

Такая личность, по мнению автора сочинения, и является идеалом, может служить примером и юношам и старцам, "ибо и в старости (Иоанн Златоуст. -- не изнемог духом, но до конца жизни оставался верен истине" {Там же, л. 3.}; образец как для добродетельного человека, так и для грешника, "ибо и он (Иоанн Златоуст. -- А. М.) попал было в сети диавола, но скоро увидел опасность и обратился к добродетели" {Там же.}, и образец и для ученых и образованных, "ибо в примере его (Иоанна Златоуста. -- А. М.) ", и даже "образец для начальников: ибо с редким благоразумием, с необыкновенным старанием и заботой управлял своей паствой" {Там же.} и т. д.

В фондах Горьковского литературно-мемориального музея Н. А. Добролюбова хранятся три неопубликованных сочинения Добролюбова, написанных в период учебы в семинарии: "Рассуждение о необходимости для человека божественного откровения" {Н. А. Добролюбов. Рассуждение о необходимости для человека божественного откровения. -- В кн.: Некоторые упражнения воспитанников Нижегородской семинарии 1-а богословского класса за 1850/51 учебный год. -- Фонды музея Н. А. Добролюбова, р. 2825.} (1850--1851) и два сочинения, вошедшие в большой том под названием "Опыты сочинений учеников 2-го класса Высшего отделения XVII и XVIII курса Нижегородской семинарии, читанные и исправленные профессором богословских наук Паисием. Июля 1854 г." {Там же, р. 2826.}.

Добролюбов уехал из Нижнего Новгорода в 1853 году, не завершив курса в семинарии (проучился пять из положенных шести лет), и все же два его сочинения "Рассуждение: Голос православной кафолической {Кафолический -- т. е. относящийся к православной церкви, в отличие от католической.} церкви имеет ли силу равную свидетельству Св. Писания" и "Слово на новый год" вошли в большой рукописный том, выпущенный семинаристами в 1854 году.

1853 год был для Добролюбова нелегким. Юноша все тверже убеждается в бессмысленности продолжения учебы в семинарии, мечтает об учебе в университете, в чем его поддерживают некоторые прогрессивные учителя семинарии, но не поддерживает отец, ссылаясь на недостаток средств и большие долги.

Один из преподавателей семинарии И. М. Сладкопевцев "со всею сердечностью... советовал" {Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников. М., 1986, с. 42.} Добролюбову "скорее оставить семинарию и непременно пробраться в университет..." {Там же.}. Юношу увлекает возможность учиться в столичном учебном заведении. Он ищет возможность порвать с семинарией, где вынужден, по его словам, вращаться между "немытыми, нечищеными физиогномиями, в... душной атмосфере педантских выходок, грубых ухваток и пошлых острот" (VIII, 436), внутренне порывает с религией и тогда же записывает в дневник: "Сердце мое черство и холодно к религии" (VIII, 450). В это время идет активное формирование основ материалистического мировоззрения будущего революционера-демократа, идет ломка первоначальных идеалистических представлений. Сомнения, крушение старых и рождение новых идеалов юного Добролюбова находят отражение в последнем из его семинарских сочинений "Слово на новый год" {См. также наши публикации: Будущее всегда зависит от прошлого. Строки из юношеского сочинения Н. А. Добролюбова. -- "Горьковский рабочий", 1986, 31 января; "Будущее всегда зависит от прошедшего...": Из архива Н. А. Добролюбова. -- "Литературная учеба", 1986, No 4; см. также: Хургина И. Юношеское сочинение Добролюбова. -- "Юность", 1986, No 2.}.

"Помышления о будущем всего яснее доказывают нам,-- пишет в сочинении Добролюбов,-- как слабы и ничтожны все наши соображения пред тою высшею силою, которая владычествует в мире и скрывает от нас то, что намерена произвести <...>

Кто из нас не встречал новый год без смеси надежды и страха, веры и сомнения, радости и грусти? Кто не останавливался посреди предначертаний своих, пораженный боязливым сомнением? Кто не прекращал сладких мечтаний, устремляя полный ожидания взор в таинственную даль грядущего? И, однако, ничто не просветило этой непроглядной тьмы и, по-прежнему, мы остаемся в неизвестности о том, что ожидает нас в наступающем году. Может быть тихо и благополучно пройдет он для нас, а может быть страшные тревоги и тяжкие бедствия ознаменуют его в нашей памяти <...> Может быть мы спокойно встретим и еще новый год, а может -- наступающее лето будет уже последним в нашей жизни..." {Добролюбов Н. А. Слово на новый год. -- Опыты сочинений учеников 2-го класса Высшего XVII и XVIII учебного курса Нижегородской семинарии, читанные и исправленные профессором богословских наук архимандритом Паисием. Июля 1854 г., с. 534--535.}

"Будущее всегда зависит от прошедшего,-- продолжает далее Добролюбов,-- это следствие уже положенных оснований, жатва того, что было посеяно прежде, воздаяние за дела прошедшие <...> И потому для нас будет полезнее всех планов и предначертаний о будущем -- рассмотрение нашей прошедшей жизни <...> Внимательно рассмотрев (прошлое. -- А. М.) <...> мы можем узнать свое будущее -- не только на один следующий год, но на всю вечность" {Там же.}.

В сочинении Добролюбов дает анализ своего понятия о нравственности: "То, что мы называем несчастием, напр<имер>, лишение достояния, болезнь, посрамление от других и подобные неприятные случаи,-- были, может быть, необходимы для того, чтобы вразумить нас, заставить обратить внимание на душевное наше состояние и предохранить от нравственной погибели" {Там же, с. 540.}.

В. С. Кружков отмечал, что при внимательном рассмотрений юношеских сочинений "нетрудно заметить мысли и рассуждения, которые не... совпадают с канонами православной церкви" {Кружков В. С. Н. А. Добролюбов: Жизнь. Деятельность. Мировоззрение. М., 1976, с. 22.} и выходят за рамки "дозволенного слушателю духовной семинарии... Сквозь толщу идеалистических рассуждений пробивается свежая струя "здравых мыслей" {Там же, с. 22, 24.} -- ростки будущего материалистического мировоззрения критика и революционера. Поэтому нельзя согласиться с мнением ленинградского философа В. С. Никоненко в том, что причиной решительного отказа Добролюбова от религиозных убеждений "послужила внезапная смерть в 1854 году отца и матери" {Никоненко В. С. Н. А. Добролюбов и прогрессивные традиции русской общественной мысли. Л., 1986, с. 5.}. Этого субъективного мнения придерживались и некоторые другие исследователи творчества критика. Корни добролюбовского материализма глубже. В основе своей атеистические воззрения критика сложились до отъезда в 1853 году в Петербург. И если в дневнике (15 марта 1853 г.) он категоричен: "Сердце мое черство и холодно к религии" (VIII, 450), то в юношеских сочинениях философского характера ищет обстоятельные доказательства этому тезису, используя для этого форму ученического семинарского сочинения. В одном из них перед Добролюбовым была поставлена нелегкая задача: доказать один из догматов православия -- о воскрешении тел. Сочинение Добролюбова -- обстоятельное изложение истории вопроса, различных точек зрения на эту проблему -- от языческих и идеалистических до материалистических. Для работы над сочинением была привлечена обширная литература -- от новейших сочинений на русском и немецком языках до сочинений прошлых веков на древнегреческом и латинском языках. Юный Добролюбов, привыкший любую аксиому пропускать через рассудок, стремился уразуметь один из догматов христианской церкви и в сочинении пытался "честно" анализировать все имеющиеся в его распоряжении многочисленные доказательства. "Ум человеческий,-- пишет Добролюбов,-- сам собою, не может увериться в истине воскрешения тел <...> Постоянный опыт показывает нам разрушение и как бы уничтожение тела умершего человека, и даже некоторые соображения рассудка представляют довольно основательные <...> возражения против воскрешения тел" {Добролюбов Н. А. Рассуждение о воскрешении тел. -- ГПБ, ф. 255, ед. хр. 68, л. 13, 11 об.}. Далее он продолжает: "Ошибаются те, которые думают доказать воскрешение тел единственно из начала разума <...>

С точки зрения человеческой, по соображениям единственно нашего рассудка -- это прямо представляется невозможным. Каким образом вновь восстанет то, что истлело в земле, рассыпалось и обратилось в прах? Ум наш недоумевает и поэтому готов отвергнуть эту истину" {Там же, л. 20 об., 21.}. И Добролюбов все же находит "доказательства" догмату о воскрешении тел, которые даже не очень внимательному взгляду покажутся насмешкой над одной из "неоспоримых" истин христианства. Естественно, что добролюбовский сарказм не мог быть не замечен преподавателем,-- он перечеркнул часть сочинения с подобными "доказательствами" и пояснил: "Оставить этот бред..." {Там же, л. 27.} На что семинарист не замедлил ответить: "Чей? Конечно, не мой" {Там же.}.

"Известно,-- пишет в сочинении Добролюбов,-- что вещества органические доставляют самое лучшее удобрение почве. Тела, погребенные в землю, истлевают в ней, и, по происшествии, может быть нескольких столетий, составными частями своими поступают в состав растений, которые могут быть посеяны на этом месте. Растения эти делаются пищею людей, и таким образом, вместе с ними, и тело человека, поступившее в эти растения, съедаются другими людьми, уподобляются им, и делаются частью их собственного тела, которое в свою очередь также может быть съедено последующими поколениями, могущими снова поступить в пищу другим. При воскресении,-- говорят, где будет взять то тело, которое уже съедено другими людьми? Если отделить часть его из тел тех, которые съели его, то некоторые должны будут лишиться тех членов тела, которые составились из тех других людей, попавших к ним в пищу. Но поэтому в воскрешении слишком много будет безруких, безногих и вообще увечных... Откуда же восполнить недостаток некоторых членов, который у многих произойдет при этом? Это умствование имеет больше силы, чем предыдущее, но и против него можно сказать: что -- а.) Из пищи, принятой человеком, усвояется... и отделяется во внутренние полости тела только самая малая часть, следовательно, остальное не поступает в состав тела пищею, а возвращается в землю, из которой взято было; в.) Питательные вещества, поступающие в состав нашего тела, разносятся кровиею равномерно по всему телу, след<овательно> на каждый орган придется по самой незначительной части из чужого тела, если только все тело наше не будет состоять из чужих частиц, что невозможно; с.) По свидетельству физиологов, тело наше, через каждые 4 или 10 лет, изменяется совершенно в своем составе, след<овательно> никак не может содержать в себе много частиц, взятых из тел других людей; d.) В воскресших телах не будет прежней дебелости и плотности, какую видим в них ныне, но будет тело духовное,-- след<овательно> нам и нет большей надобности слишком сильно спорить о том, будет ли по воскресении тело некоторых людей толще или тоньше" {Добролюбов Н. А. Рассуждение о воскрешении тел. -- ГПБ, ф. 255, ед. хр. 68, 27, 28 об.}.

В сочинении "Рассуждение о воскрешении тел" в яркой форме выражена атеистическая сторона юношеского мировоззрения критика.

Говоря о неизданных произведениях Добролюбова, нельзя не вспомнить и его первую статью, появившуюся на страницах нижегородской газеты. Вопрос о времени первой публикации чрезвычайно важен для биографии писателя, тем более если речь идет о писателе, чья жизнь и творчество слишком коротки, и счет идет не на годы, а на месяцы и даже дни.

"Первая публикация" и "Первое выступление в печати" -- два разных понятия. В данном случае мы говорим лишь о первой публикации будущего критика -- скромной заметке репортажного характера о пожаре в Нижнем Новгороде...

Первые стихотворные опыты Николая Александровича Добролюбова относятся к 1849 году, а в ноябре 1850 года он обращается к редактору журнала "Москвитянин" М. П. Погодину с просьбой "поместить их (стихи. -- в... журнале" (IX, 8). Но ни в "Москвитянине", ни в "Сыне отечества", куда в декабре 1852 года он также посылал свои стихи, они опубликованы не были, о чем с горечью замечает Добролюбов в дневнике: "Это давно лежит у меня на совести, и если когда-нибудь выведут меня на чистую воду, то я не знаю, что еще может быть... стыднее этого?.." (VIII, 447).

Неудачи с попытками публикации стихов в столичных изданиях подсказывают юному литератору мысль обратиться в "свою" местную газету -- "Нижегородские губернские ведомости".

В конце 1852 -- начале 1853 годов Добролюбов подготовил для газеты несколько небольших статей... По пометкам, сделанных автором на рукописях этих работ, можно проследить историю работы над материалами, которые готовил к печати начинающий писатель.

В правом углу первой страницы рукописи статьи "Мысли при гробе Козьмы Минина" можно прочитать помещенную в овале помету автора: "No 1. Н. Г. В.", на рукописи статьи "О погоде" надпись такого же характера: "No 2. Н. Г. В." с датой -- 16 ноября 1852 года, и номером три помечена статья "Благородный спектакль в Нижнем Новгороде" {См.: ИРЛИ АН СССР (Пушкинский Дом), ед. хр. 55/1883.}.

"Благородный спектакль в Нижнем Новгороде" есть помета автора, свидетельствующая о том, что он вел переговоры с редактором местной газеты и имел основательную надежду на успех публикации. В этой пометке он с гордостью отмечает, что "4 марта редактор прислал за этой статьей, прося снова переписать ее и доставить ему на другой день!.. Я исполнил" {Там же, л. 8 об; см. также: Временник Пушкинского Дома: 1913. СПб. (б. г.), с. 31.}. На рукописи статьи и дата ее написания -- "4 янв. 1853 г. Нижний Новгород".

Несмотря на страстное желание Добролюбова увидеть результат своего труда на страницах газеты, ни одна из указанных статей напечатана не была. Сам он так объясняет неудачу с публикациями: "Писал я... три статейки для "Нижегородских ведомостей", но одну цензор не пропустил -- невиннейшею статью -- о погоде; другие две, кажется, сгибли у редактора, по крайней мере я доселе остаюсь для них, то есть они для меня остаются -- во мраке неизвестности" (VIII, 447).

В примечаниях к указанным статьям Б. Я. Бухштаба, Б. Ф. Егорова, С. А. Рейсера, опубликованных в собрании сочинений критика, вышедшем в 1961 -- 1964 года, отмечено, что одна из добролюбовских статей "О погоде" была принята редактором "Нижегородских губернских ведомостей", но не увидела свет вследствие цензурного запрещения... Вероятно, цензора И. Сперанского смутил иронический тон статьи и "насмешки над городским благоустройством" (VIII, 648).

Среди бумаг Добролюбова, хранящихся в ИРЛИ АН СССР (Пушкинский Дом),-- черновик статьи с пометой Н. Г. Чернышевского: "Начало статьи о пожаре. 17 мая 1853 года" {ИРЛИ АН СССР (Пушкинский Дом), ед. хр. 1882, л. 1.}. Сохранилось и сопроводительное письмо редактору неизвестного журнала. "... 17 мая нынешнего года,-- пишет в письме Добролюбов,-- постигло нижегородцев одно из ужасных несчастий, какие происходят от свирепости стихии. Около полудня этого числа произошел здесь пожар.

20 мая 1853 г." (IX, 13).

"была частично использована в заметке, напечатанной в No 21 от 23 мая, стр. 81--82, в разделе "Местная хроника" {Рейсер С. А. Летопись жизни и деятельности Н. А. Добролюбова. М., 1953, с. 55.}.

Сличение двух текстов -- черновика и небольшой статьи, опубликованной в газете, дает основание считать предположение Рейсера правильным. Статья небольшая, и поэтому можно привести ее полностью: "17 числа сего мая в полдень неизвестно от чего произошел пожар, в Нижнем базаре рождественской части, в трактирном заведении купца Ермолаева, помещавшегося в каменном общественном городском доме. Пожар начался в тесно-расположенном и находившемся в полу-горе строении от загоревшегося при том заведении Ермолаева сеновала, при сильном порывистом ветре с ужасным вихрем пламя быстро охватило примыкавшие деревянные строения, совершенно недоступные по крутизне горы и тесноте их для действий пожарной команды, которая, для переезда с Нижнего базара на Ильинскую улицу, куда перебросило огонь, должна была перевозить трубы не иначе как сделав полукруг через Покровскую улицу и Лыковую дамбу на расстоянии почти двух верст. При начале пожара главное внимание обращено было на спасение городского каменного гостиного корпуса, отстоящего в самом близком расстоянии от загоревшегося трактира, и при усиленных мерах полиции, гостиный корпус спасен. Во все продолжение пожара до 6-ти часов вечера с реки Волги дул столь сильный и порывистый ветер, что на реке многие суда сорвало с якорей, горевшие же головни разносило по городу на расстояние более версты.

Пожаром этим истреблено каменных обывательских домов 17 и один общественный городской, деревянных обывательских 16 и один житейский, обгорела и повреждена церковь Казанской божьей матери, особенно колокольня при ней; кроме сего два обывательских деревянных дома для прекращения огня разобрали.

О причине пожара и понесенных убытках местною полициею производится изследование" {"Нижегородские губернские ведомости (часть неофициальная)", 1853, 23 мая, No 21, с. 81-82.}.

Привожу и черновой вариант статьи Добролюбова о нижегородском пожаре. В статье -- незначительные пропуски тех мест, которые при прочтении рукописи мне не удалось разобрать...

"Одно из ужасных несчастий,-- пишет Добролюбов,-- какие происходят от свирепости стихий, постигло Нижний Новгород 17 мая этого года. В одиннадцать часов <...> поутру в этот день (начался пожар. -- А. М.) <...> на Нижнем рынке, в надворном строении при <в> гостинице купца Ермолаева <...> Двор здесь был покрыт сверху, и это при тесноте места весьма много затрудняло (сначала) действие (пожарных. -- А. М.).

Двор этот стоял в полугоре и сверху весьма удобно было бы и действовать, но въехать туда полиции было невозможно <...> Полиция должна была объехать через Нижний базар и Покровскую улицу, (что составляет. -- около 2-х верст расстояния <...> Поместившись над самим строением, ... пожарная команда довольно успешно принялась заливать огонь <...> и большой опасности сначала не предвиделось. Но вдруг страшный вихрь поднялся со стороны реки и неистовым порывом перешагнув строение, находившееся выше, по горе... В одно мгновение занялись сухие, старые здания, <...> и жар внезапно сделался так силен, что некоторым из бывших при этом пожарных служителей опалило лица. Невозможно было стоять [на этом месте], а между тем помощь сделалась необходима еще в другом месте: новый порыв вихря переметнул пламя через улицу, еще выше, на дом г. Ламановых (взрослые хозяева поутру <...> уехали гулять за город и в доме осталась одна старуха) (Примечание Добролюбова. -- А. М.), [дальше, к Ильинской улице]. Не успели приехать сюда (пожарные. -- А. М.) <...> необходимой помощью, как страшный вихрь снова переменил направление, и нужно было отстаивать корпуса, в которых помещались лавки. Все это продолжалось несколько минут, но в продолжении их пламя так усилилось, что пожар грозил городу ужасным опустошением. В одно время горело: на Нижнем базаре, на Почайне и в Ильинской улице. Полиция должна была действовать в трех или четырех местах. Между <тем...> ветер, хотя сделался постояннее, но все был очень силен и продолжал раздувать пламя. Головни бросало на чрезвычайно дальное расстояние. Несколько раз прилетали (т. е. перелетали. -- А. М.) оне через городскую стену в Кремль, на весьма больш<ие> возвышенности, и здесь загорелась самая каланча. Многие из зрителей пожара, стоявших на бульваре, устроенном на горе с этой стороны перед пропастью, потерпели порчу в своей одежде. Прилетавшие искры и головни [падали и прожигали салопы, пальто и шинели]... При таком ветре трудно было остановить распространение пожара, особенно когда занялись уже <...> деревянные сухие домики, которые <...> построены были в этом конце Почайновской улицы. Страшно было смотреть на разрушительное действие пламени: в несколько минут пожирало оно сухой лес и перелетало с одного дома на другой с чрезвычайной быстротою. Сломка пылающих домов помогла бы, может быть, остановить огонь, но деятельность полиции была... (затруднена. -- и притом особенное внимание нужно было обратить на гостиные ряды и на винные подвалы, которые загоревшись, могли очень далеко передать пламя пожара. Т<аким> о<бразом> нельзя было предохранить от повреждения и находящейся на Нижнем рынке церкви (Казанской Божьей матери? -- в рукописи название церкви неразборчиво. -- А. М.). Верх колокольни этой церкви огорел <...>, на церкви висели колокола, (они. -- А. М.) А. М.) пламени балке удержала на себе колокол, как будто в знамение того, что <...> должно еще продолжаться существование этой церкви. Церковь, действительно, была спасена тем, что разломали крышу между колокольней и настоящим храмом. Большая также опасность грозила церкви Св. Прор. Илии, которая окружена была пламенем с двух сторон гор (ода? -- А. М.), однако же ее успели отстоять. И как бы по особенному устроению промысла уцелел среди общего разрушения стоящий против Ильинской церкви дом купца Рукавишникова <...> На Нижнем базаре так же [пламя] действовало очень сильно. При всех усилиях не могли отстоять... корпуса (? -- название здания неразборчиво. -- " {ИРЛИ АН СССР (Пушкинский Дом), ед. хр. 1882. л. 2-3.}.

На этом черновой вариант статьи о пожаре обрывается.

В литературоведении принято считать, что первым известным выступлением Добролюбова в печати является "Литературная заметка", опубликованная в "Санкт-Петербургских ведомостях" в 1856 году (No 164, 24 июля, с. 911--912) под псевдонимом "Николай Александрович".

Знакомство с черновым вариантом статьи о пожаре и ее предполагаемой публикацией в газете "Нижегородские губернские ведомости" дает основание датировать первую публикацию Добролюбова маем 1853 года.

"Материалы для описания Нижегородской губернии, в отношении историческом, статистическом, нравственном и умственном" {См.: ГПК, ф. 255, ед. хр. 59, 30 л.}, представляющие и сейчас значительный интерес не только для исследователей творчества великого критика, но и для изучающих историю нашей родины.

Известный советский библиограф В. А. Николаев (1928--1972) отмечал, что... "одна из его (Добролюбова. -- А. М.) ранних... работ -- указатель литературы по Нижегородской губернии -- странным образом прошла мимо внимания историков библиографии... Между тем он заслуживает внимания как одно из наиболее значительных краеведческих пособий середины XIX века" {Николаев В. А. Н. А. Добролюбов как библиограф-краевед. -- В кн.: Теория, методика и организация краеведческой библиографии. М., 1980, с. 150.}.

Труд, задуманный юным Добролюбовым, поражает грандиозностью плана.

"1. История Нижнего Новгорода.
2. История Нижегородского княжества.
3. История Нижегородской епархии.
4. История Минина и Пожарского.


2. Ярмарки Нижегородской губернии.
3. Статистика городов Нижегородской губернии.
4. Заводы Нижегородской губернии.
5. География Нижегородской губернии.

7. Домоводство и хозяйство помещиков и крестьян Ниж<егородской> губ.

1. Обычаи и нравы обитателей Нижегородской губернии.
2. Суеверия в Нижегородской губернии.
3. Духовенство Нижегородской губернии и отношение его к народу.


2. Народные училища Нижегородской) губернии.
3. Губернская Гимназия и уездные училища.
4. Духовная Семинария и духовные уездные и приходские училища в губернии.
5. Библиотеки в Нижегородской губернии.



7. 9. Одежда, пища, жилища жителей Нижегородской) губернии.
7. 10. Занятия и образ жизни обитателей Нижегородской губернии.

1. Знаменитые люди из Нижегородской губернии.
2. Отзывы известных лиц касательно Нижнего и Нижегородской) губернии.



5. 7. Театр в Нижнем Новгороде.
5. 6. Литература в Нижегородской губернии.

7. 11. Число жителей и движение народонаселения Ниж<егородской> губернии.

1. Метеорология Нижегородской губернии" {ГПБ. ф. 255, ед. хр. 59, л. 1.}.

юный исследователь начинает с составления библиографического списка, в который вошло 471 наименование книг и статей по истории края.

Готовя библиографию для задуманного труда, Добролюбов проработал сотни книг, журналов, газет -- "Отечественные записки", "Москвитянин", "Журнал министерства внутренних дел", "Журнал министерства народного просвещения", "Географические известия", "Записки археологического общества", труды по истории Карамзина, Устрялова, Полевого, Погодина, летописи, материалы по статистике, рукописные материалы из нижегородских монастырей, сочинения П. Мельникова-Печерского, Макария, С. Добротворского, П. Пискарева, В. Лаврского (товарища Добролюбова по семинарии) и др.

Переезд в Петербург и занятия в институте лишь на время отвлекли Добролюбова от работы над "Материалами", и осенью 1853 года, уже в Петербурге он опять возвращается к работе над ними.

По пометкам на полях рукописи мы можем определить начало и конец работы, но лишь примерно, так как датировать свои записи Добролюбов начал с источника под No 146 (16 января 1853 г.) и завершил их составление 10 июня 1854 года.

Работу над "Материалами" Добролюбов начинает со статистики Нижегородской губернии, используя сочинения на русском и иностранном языках. В маленькой тетрадке -- черновики, в которых он подсчитывает количество населения в губернии, ведет статистику крестьян, помещиков, духовенства, учащихся, площадей, занятых лесом и сельхозугодьями, количества церквей, часовен, монастырей, лиц православного, магометанского и иных исповеданий. В подготовительных материалах приведено множество сведений по Нижнему Новгороду. Например, сведения о количестве книг в библиотеках города -- по подсчетам Добролюбова, в библиотеках дворянского института и гимназии в 1849 году их было 4267, а в 1850 году -6930.

"Нижегородские губернские ведомости" -- единственной издававшейся в то время в Нижнем Новгороде. Ее он прорабатывает особенно тщательно, и она для него основной источник для подготовки указателей. В черновиках "Материалов" отмечено ровно 600 номеров газеты с 1845 по 1853 год включительно. Исследователь просмотрел все имеющиеся в комплектах номера газеты, исключение -- 1853 год. За этот год отмечено лишь двадцать первых номеров газеты. Затем Добролюбов составляет несколько тематических указателей -- о театре (16 источников), о нижегородской ярмарке (37), о памятниках культуры (44), о Минине и Пожарском (25), о промышленности и сельском хозяйстве (28), о метеорологии и геологии (11), о просвещении (25) и церковной иерархии (25).

Тематический указатель -- "О нижегородском театре". В нем собраны статьи о театральной жизни города, о пребывании в Нижнем столичных актеров и "об охлаждении к нему (театру. -- А. М.) публики" {ГПБ, ф. 255, ед. хр. 59, л. 3.}. В этот список под No 13 Добролюбов включил и свою статью "О благородном спектакле в Нижнем Новгороде. 2 января 1852 г.", подготовленную для нижегородской газеты.

Большую часть статей о театральной жизни города и губернии Добролюбова также берет из газеты "Нижегородские губернские ведомости". Некоторые материалы он взял из журнала "Современник" (статья "О нижегородском театре", 1852, No III) и из "Литературной газеты" (статья "Театр в Нижнем Новгороде", 1840, No 51).

одну из записей "Материалов" в написании автора без расшифровки: "6. Театр, хроника. Неск. слов по поводу бенефиса г-жи Стрепетовой. В. В. (Н. Г. В. 1850 г. No 11)".

На листе No 4 "Материалов" -- список статей по истории нижегородской иерархии: статьи о Питириме, известном гонителе старообрядцев. Дамаскине, ученом-просветителе XVIII века, и др. Приводятся сведения о рукописных книгах, хранящихся в нижегородских церквях и монастырях. Юноша добросовестно изучает не только печатные, но и рукописные источники.

В раздел "О смутном времени, Минине и князе Пожарском" Добролюбов включил почти три десятка статей. Этот список интересен тем, что приводятся материалы петербургских и московских изданий. Правда, не всегда составитель указывает источник указанной книги или статьи. Давая, например, под No 14 этого списка статью А. Малиновского "Биографические сведения о князе Д. М. Пожарском", выходных данных источника не указывает, а в некоторых случаях дает труднорасшифровываемые. В последнем, двадцать восьмом по счету, номере этого списка он приводит сообщение В. Борисова "Известие о Нижегородском гражданине Минине Сухоруком" и делает следующую ссылку на источник: "М. 51 г. No 21". Можно лишь предполагать, что приводится статья из широко используемого составителем журнала "Москвитянин".

Интересно отметить, что, осуществляя замысел по созданию обширной истории нижегородского края, он и сам пишет статью о нижегородском патриоте -- "Мысли при гробе Козьмы Минина" (VIII, 390-392).

"Могила Минина {До 1929 года чугунный литой саркофаг с прахом Минина находился в подцерковье кафедрального Спасо-Преображенского собора Нижегородского кремля. В настоящее время собор не существует. На его месте в 1931 г. сооружено административное здание. Останки Минина в 1962 г. в 350-летнюю годовщину Нижегородского ополчения перезахоронены в Архангельский собор Нижегородского кремля. См. изображение гробницы, сделанное петербургскими художниками братьями Г. Г. и Н. Г. Чернецовыми в их книге: "Путешествие по Волге" М., 1970.},-- пишет в статье Добролюбов,-- издавна была посещаема всеми... сынами России, бывавшими в Нижнем, и нижегородцы с справедливою гордостию указывали на нее как на бесценное сокровище... Доныне хранится в памяти всех жителей Нижнего рассказ о том, как Великий Петр, в бытность свою здесь (30 мая 1722 года) воздал достойную честь гражданину нижегородскому, поклонившись до земли на могиле его и сказав достопамятные слова: "Здесь погребен освободитель и избавитель России!.."

для патриотического любопытства посетителей...

Теперь в этом месте постоянно совершается божественная служба, и свет возжигаемых светильников озаряет темный храм и весело отражается на золоченых колоннах, поставленных вокруг гробницы Минина, которую осеняет теперь четыре знамени, напоминающие славу России в различные эпохи ее существования" (VIII, 391-392).

Этой обширной цитатой хочется подчеркнуть, какое внимание Добролюбов уделял вопросу сохранения памятников культуры, не случайно подробно рассказывая в своей статье о работах по благоустройству одной из святынь русского народа.

Памятники культуры в "Материалах" Николай Добролюбов называет "святынями", и самый большой из библиографических списков посвящен им. Большинство статей списка "О святынях Нижегородской губернии" -- также из нижегородской газеты, но есть статьи из "Записок императорского археологического общества", "Отечественных записок", "Иллюстрации". В этом разделе плана -- статьи о многочисленных памятниках архитектуры, которыми богата нижегородская земля, о знаменитых древних иконах, хранящихся в нижегородских монастырях. Юный библиограф не довольствуется сведениями печатных источников, включая в список и сведения о литературных памятниках, рукописи которых хранились в монастырях губернии, таких, например, как рукописная книга первой половины XVIII века из знаменитого макарьевского монастыря -- "Книга святых патриархов и преосвященных митрополитов", есть сведения и о более древних книгах. По сведениям Добролюбова, рукописная "Книга о зачатии" начала XVII века хранилась в одном из монастырей арзамасского уезда.

Из запланированных Добролюбовым двадцати восьми тематических указателей было составлено только восемь. Из общего несистематизированного списка из 417 источников вошли в тематические указатели 214 статей и книг по истории края.

"Современнике" отодвинули на второй план подготовку материалов для обширной истории нижегородского края, хотя в письмах к родным Добролюбов и просит присылать ему сведения о знаменитых нижегородцах. В институте ему предлагают, пишет он в письме родителям, "описать свою губернию, свой уезд или свой город -- в историческом, статистическом или этнографическом отношении. Мне сильно хотелось взяться за него (труд. -- А. М.), но я должен был отказаться, по недостатку данных. Бог даст, в вакации уж я присмотрюсь к своей родине побольше..." (IX, 98).

К этой работе Добролюбов вернуться больше не смог. Труд по истории нижегородского края не был осуществлен, но подготовленные им "Материалы для описания Нижегородской губернии в отношении историческом, статистическом, нравственном и умственном" являются ценным пособием для изучающих историю нашей родины.

Остается неизданным и другой важнейший добролюбовский документ "Реестр книг, читанных мною..." в 1849--1854 годах. Он хорошо известен исследователям творчества Добролюбова, и, как правило, ни одна серьезная работа о творчестве писателя не обходится без хотя бы краткого сообщения о нем, а ряд исследователей и до революции, и в советское время пытались дать обстоятельный анализ "Реестра...".

нам историю написания "Реестров" и сообщает пространные цитаты из них, приводя наиболее значимые отзывы юного Добролюбова о прочитанных книгах. Исследователь верно определяет значение "Реестров" для дальнейшей литературной деятельности начинающего писателя. В "Реестрах", пишет Рейсер, "постепенно вырабатывается оценка, характеризующаяся самостоятельностью мысли и собственным индивидуальным голосом. С самого начала обращает на себя внимание тон отзывов. Перед нами -- еще не осознанное, но совершенно очевидное устремление будущего критика" {Рейсер С. А. Добролюбов в Нижнем Новгороде. Горький, 1961, с. 109.}.

Работа ценна для нас и тем, что ее автор обильно цитирует юного критика, вследствие чего книга Рейсера приобрела характер первоисточника, из которого можно почерпнуть наиболее полные сведения о добролюбовских "Реестрах". Другие литературоведы, как правило, рассматривают в своих исследованиях лишь отдельные аспекты проблемы изучения "Реестров". Но пока "Реестры" полностью не опубликованы. Почему? В девятитомном собрании сочинений критика, выходившем в 1961--1964 гг., была предпринята попытка познакомить читателя с этим интересным документом, но в этой публикации приводятся лишь отдельные замечания Добролюбова о прочитанном; они не могут дать представление читателю об огромной умственной работе начинающего писателя, отразившего в "Реестрах" тысячи книг и статей и многие сотни замечаний о прочитанном, точные даты прочтения книг. Но если мы скажем, что ранее 1961--1964 годов не предпринимались попытки издания "Реестров", мы ошибемся. Впрочем, попытка первого издания довольно драматична, а относится она к 1861 году, когда Чернышевский, первый биограф и издатель сочинений критика, стал работать над "Материалами для биографии Н. А. Добролюбова"...

В предисловии к первому тому "Материалов для биографии Н. А. Добролюбова", автором которого является А. Н. Пыпин, приведен примерный план следующего тома: "План второго тома был уже намечен: в него должны были войти еще несколько писем Добролюбова, не вошедших в настоящую книгу; воспоминания о нем его родных и товарищей; наконец, обзор бумаг (начатый уже в 1-м томе), которые представляют тот или другой биографический интерес" {Материалы, с. I (первой пагинации).}.

Несколько выше Пыпин делает замечание: "Обзор бумаг" остался неоконченным" {Там же.}.

Обзор каких бумаг дает Чернышевский? Об этом говорит оглавление книги: "Обзор бумаг. Нижегородское время (сентябрь 1844 - июль 1853).

2. Литературная игра.

3. Таблица учебных дней семинарского курса.

4. Листки впечатлений семинарского преподавания.

5. Реэстры прочтенных книг, 1849--1853" {Материалы, с. VIII (третьей пагинации).}.

"Материалах" он предстает в незавершенном виде, а если быть более точным, остался незавершенным лишь обзор "Реестров"...

При внимательном изучении "Материалов для биографии Н. А. Добролюбова" обращаешь внимание на строгость композиции книги, целесообразность размещения в ней тех или иных документов.

Книга имеет подзаголовок "Переписка" и состоит из четырех отделов, в которых полностью или частично помещены письма Добролюбова и письма к нему за период о августа 1853 года по ноябрь 1861 года. Переписке отдано 640 страниц, и обзор бумаг, занимающий чуть более тридцати страниц, не вписывается в композицию первого тома, а воспринимается лишь как дополнение или приложение.

Можно предположить, что завершенный Чернышевским "Обзор бумаг" Добролюбова нижегородского периода должен был предварять заключительный второй том "Материалов".

Рукописи сочинений Добролюбова, относящиеся к нижегородскому периоду творчества писателя, хранящиеся в Государственной публичной библиотеке им М. Е. Салтыкова-Щедрина и в Институте русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом), испещрены пометками Чернышевского, и несомненно то, что проживи он еще несколько лет -- большая часть неизданных добролюбовских сочинений была бы опубликована... И публикация "Реестров" во 2-м томе "Материалов" Чернышевским тщательно готовилась, была для него делом большого значения. Свою оценку "Реестров" Чернышевский высказал в "Обзоре бумаг": "С самого начала этого (1849. -- года до отъезда Добролюбова из Нижнего мы имеем относительно источников его умственного развития такие полные и точные сведения, что ничего равного им не представляют материалы для биографии других гениальных деятелей русской литературы: мальчик и потом юноша, он с 1849 года вел списки прочтенных им книг, и они почти вполне уцелели" {Материалы, с. 665.}. Чернышевский не ограничился оценкой "Реестров", но и начал готовить их к публикации. Рукопись Добролюбова имеет множество уточнений и расшифровок сокращений, сделанных Николаем Гавриловичем. В рукописном отделе Пушкинского Дома хранится и список "Реестров", переписанных его рукою. Часть страниц списка переписана рукой неизвестного лица, вероятно секретарем писателя,-- в "Обзоре бумаг" есть интересное примечание, касающееся работы писателя с "Реестрами": "Есть целые страницы, которые так бледны, что нельзя прочесть в них ни одной строки, не всматриваясь в нее с большим вниманием. Но теперь еще можно было прочесть все их <...> Некоторые из наиболее бледных прочтены К. М. Федоровым, не жалевшим утомлять свое молодое, превосходное зрение над делом, которое полюбил он, умея ценить значение Добролюбова в русской литературе" {Там же, с. 670.}.

"Список "Реестров", переписанный Чернышевским и Федоровым, готовился в печать -- на рукописи пометки для наборщика и примечания для читателей.

Список Чернышевского -- не полная копия документа, в нем хотя и сохранены отзывы Добролюбова о большинстве книг, но изменена композиция оригинала (Чернышевский соединил воедино -- выходные данные отмеченной книги и отзывы о ней; у Добролюбова они записываются в специальных отдельных графах), исключена разбивка книг на главы, как правило, приводится общая оценка книги или статьи.

Но и эта работа не была Чернышевским полностью завершена. Ровно пятьдесят последних книг добролюбовского "Реестра" в список Чернышевского оказались не включенными... На последней странице рукописи Добролюбова есть приписка Чернышевского:

"Этот прокол (на тетради с "Реестрами" Добролюбова. -- А. М.) сделал я, чтобы продеть через него и завязать, сберечь сохранившийся в соседнем проколе на перегибе листов кусочек нитки, которой была сшита тетрадка; завязанный теперь мною кусочек нитки висел в том проколе на перегибе.

4 июня 1889"

Это примечание ценно для нас тем, что по дате мы можем установить, что в это время Николай Гаврилович находился в Астрахани, а 27 июня того же года он уже вернулся в Саратов, где продолжил работу над "Материалами", но в октябре жизнь первого из вождей русской революционной демократии оборвалась. Труд, которому он придавал чрезвычайное значение, остался незавершенным. Но под полным названием, которое автор дал книге -- "Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861--1862 годах Н. Г. Чернышевским" {См.: ГПБ, ф. 255, ед. хр. 157, л. 1.},-- она не вышла: цензура вычеркнула его имя с титульного листа. Только один сохранившийся экземпляр титула с именем Чернышевского хранится в Государственной публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина.

Без имени автора на первой странице книга вышла через несколько месяцев после его смерти в 1890 году.

Добролюбовские "Реестры" остались неизданными.

А. Н. Пыпин, давший в предисловии к первому тому "Материалов" обещание издать и второй том, его не выполнил. И в этом его прямая вина.

Если верить переписке, причина, помешавшая его изданию, оказалась обыденной {См.: ИРЛИ АН СССР (Пушкинский Дом), ед. хр. 1984, л. 5.}.

Второй том "Материалов для биографии Н. А. Добролюбова" оказался неизданным, как не изданы до сих пор "Реестр книг, читанных мною..." в 1849--1854 гг. Н. А. Добролюбова и многие другие его работы нижегородского периода.

И до сих пор дело Н. Г. Чернышевского, так много сделавшего для публикации наследия Добролюбова, не завершено.

Разговор о неизданных сочинениях Добролюбова можно продолжать -- это и юношеские фольклорные записи, и ряд других работ, которые относятся к 1849--1857 годам...

изданного в 1961--1964 годах. Это собрание стало библиографической редкостью. Издания же последующих лет, чаще всего дублирующие друг друга по составу, ни в коей мере не могут заменить полного собрания сочинений великого литературного критика.