16 ноября -- 16 декабря 1859. <СПб.>
Обещался ты мне писать, Александр Петрович, не дожидаясь моего письма, а между тем обещания не исполнил. Что с тобою делается? Как идет твоя рязанская жизнь? Что ваше общественное мнение, и пр.? Помнится, ты хотел сообщать мне разные подробности на этот счет, и я очень желал бы знать их, особенно теперь, когда к возбуждению толков есть так много поводов. Уважь, пожалуйста, пришли что-нибудь рязанское.
Наши дела здесь идут плоховато: крутой поворот ко времени до-крымскому совершается быстро, и никто не может остановить его. Разумеется, за всех и прежде всего платится литература. Я бы не стал говорить о ней, потому что ее стеснения слишком ничтожны в сравнении с общей ретроградной реакцией; но, во-первых, она мне ближе известна, а во-вторых, на ней отражаются все попятные шаги всех министерств. Поэтому скажу тебе несколько слов. Чтобы не пускаться вдаль, расскажу тебе судьбу последних нумеров "Современника". На сентябрь набран был роман Филиппова "Полицм. Бубенчиков" 1. Объем его был 11 листов печатных. Один цензор -- Оберт -- его запретил; но в это самое время его отстранили от "Совр." за пропуск рецензии Акта 30-летия Института 2. Другой цензор -- Палаузов -- тоже затруднился и внес роман в комитет. Комитет возвратил, с требованием переделки, так, чтобы не было тут ни губернатора, ни других важных лиц. Переделали, потом цензура еще оборвала, и роман мог явиться только через полтора месяца (уже в окт. книжке), потерявши почти 1/3, конечно, самую сильную... Между тем сент. книжка наполнилась мелкими статейками для замещения романа; и из этих статеек запрещено несколько. Напр., статья "О дворовых" запрещена м-вом внутр<енних> дел, на том основании, что она "несогласна с видами правительства". А в ней говорилось, что так как дворовые землей не владеют, а теперь дело идет о земле, то нельзя ли с ними порешить поскорее, дав им свободу приписываться, и пр. Статья о соврем, состоянии Франции запрещена потому, что (будто бы) Наполеон присылал нарочного -- жаловаться на статью Павлова в "Рус. вест." 3 и что поэтому запрещено о нем отзываться дурно,-- да кроме того, перед тем была цензурная история из-за статейки "Инвалида" о Виллафр. мире4 (вследствие чего он перестал помещать у себя "общие обозрения" политические). Статья о трезвости ходила два месяца по цензурам и наконец пропущена, утратив заглавие ("Народное дело") и третью долю текста -- все, что говорилось об откупщиках, и об отношении откупа к народу5. Об откупах, видишь ли, говорить нехорошо -- тоже не ладится с видами м-ва финансов. Федоровский хотел отвечать Кокореву6, и для начала послал было один документик а "СПб. вед.": не позволили напечатать. Для октябрьской книжки была набрана статья: "Каторжника"7. Ее отправили в Сибирский комитет, к Буткову; Бутков пропустил8, заметив, что большая часть статьи относится не к нему, а к ведомствам м-ва внутр. дел, юстиции и духовного. Послали в м-во внутр. дел; там пропустили на том условии, ежели автор берет на себя ответственность за все, что говорит о чиновниках. Потом в юстицию; там согласились; духовные тоже пропустили. К ним относились места о раскольниках. Впрочем, нет: тут вышла забавная история. Каждый цензор, разумеется, помарывал кое-что в статье (она была 4'/г листа; увидим, много ли- останется); духовный же, арх. Федор 9, вымарал все, что было о раскольниках, да и подписал: со стороны дух. цензуры нет препятствия. Получив от Федора, мы думали, что наконец можно будет печатать статью -- хоть уж в ноябр. книжке. Не тут-то было: нужно было отправлять к воен. и финансовому цензору. Места, относящиеся к военной цензуре, мы сами вымарали, чтобы ускорить дело. После финансов, цензуры думали -- конец. Ничего не бывало: цензор потащил-таки статью в ценз, комитет, а ценз. ком. решил представить в Главн. упр<авление> цензуры, и книжка опять выйдет без этой статьи. Неизвестно, попадет ли она и в декабрь.
3-го октября издан циркуляр, чтобы от всех редакций и авторов цензура требовала фактических Иначе печатать не позволяют. И все в таком роде.
16 декабря.
Не знаю, почему не дописал и не отослал я это письмо к тебе, Александр Петрович. Теперь нашел я его и вздумал отослать без дальнейших рассуждений: охоты нет говорить о всех мерзостях, какие здесь делаются. Говорили было о совершенном преобразовании цензуры под управлением Корфа 10; но это лопнуло. Некоторые жалеют, другие радуются; но и то и другое -- глупо. Корф ли, Ковалевский ли.11 -- всё единственно: стеснения, придирки, проволочки, малодушие и раболепство" на каждом шагу...
Твой
Н. Д.
Примечания
Александр Петрович Златовратский -- студент Главного педагогического института, дядя писателя-народника Н. Н. Златовратского (см. его "Из воспоминаний о Н. А. Добролюбове" в "Юбилейном сборнике Литфонда". СПб., 1909, стр. 461--473); был учителем в Рязанской гимназии. Его письма к Добролюбову см. в "Материалах для биографии Н. А. Добролюбова" (М., 1890).
1 О повести М. А. Филиппова "Полицмейстер Бубенчиков" см. примеч. 4 к письму 6.
2 См. примеч. 3 к письму 6.
3
4 Война Австрии с Францией и Сардинским королевством началась 29 апреля 1859 г., а закончилась 11 июля того же года подписанием Виллафранского договора. В "Русском инвалиде" ему были посвящены два "Общих обозрения" (1859, No 154, 155), в которых высказывались критические замечания по адресу Наполеона III.
5 Очевидно, речь идет о статье Добролюбова "О распространении трезвости в России" ("Современник", 1859, No IX).
6 См. примеч. 1 к письму 5.
7 См. примеч. 6 к письму 7.
8
9 Инспектор Казанской духовной академии, член комитета духовной цензуры архимандрит Феодор.
10
11 Е. П. Ковалевский -- министр народного просвещения в 1858--1861 гг.